Из воспоминаний Олимпиева Александра Павловича. Материал из фондов краеведческого музея
"Тайны Синявинских высот" ( "Родник" ) Молодцовской основной общеобразовательной школы ( машинописный текст )
В АРБУЗОВСКОЙ ОПЕРАЦИИ
В поставленную боевую задачу дивизии входило: расширить территорию прорыва блокады (январь 1943 г.), лишить фашистов возможности вести наблюдение и артиллерийский обстрел железной дороги, проложенной вблизи побережья Ладожского озера, по которой производился подвоз в Ленинград продуктов питания и доставка военной техники, боепитания для Ленинградского фронта.
22 июля 1943 года 63-я Краснознаменная гвардейская стрелковая дивизия начала свои боевые действия в районе 8-й ГЭС у поселка Арбузово.
190-й гвардейский Ленинградский Краснознаменный стрелковый полк, под командованием гвардии подполковника А.Г.Афанасьева, участвовал в боевых действиях в составе дивизии в районе поселка Арбузове и на берегу Невы, в устье реки Мойки. Командирами батальонов были: первого - гвардии капитан Ефименко А.Н., второго - гвардии капитан Панфилов В.А., третьего - гвардии капитан Федоров (погиб в бою), позднее - Поляков.
Я принимал участие в боевых действиях в составе 2-ой минометной роты
(командир - гвардии старший лейтенант Аксючиц) и в конце боевых действий - в
составе сводной роты 2-го батальона.
В свой первый бой с немецкими захватчиками пошел в возрасте девятнадцати
лет. В минометном расчете был третьим номером, и по штатному расписанию
положено было таскать на себе плиту от 82-мм миномета, весом 21,5 килограмма.
Накануне начала боевых действий нам было выдано НЗ (неприкосновенный
запас питания, т.е. сухой паек на 3-е суток), боеприпасы (патроны к винтовке - 60
штук и гранаты), и для всей роты получили мины для своих минометов в лотках.
В ночь с 21 на 22 июля минометную роту вывели на огневые позиции.
Стрелковые роты раньше нас сменили воинскую часть, стоявшую здесь в обороне.
Время тянулось исключительно медленно в ожидании сигнальной ракеты - начало
наступления.
У всех бойцов и командиров было одно желание и стремление: скорей бы в
бой, бить этих мерзавцев на нашей земле за все разрушения в Ленинграде и на всей
земле советской. Всё болото кругом было закрыто молочной пеленой утреннего
тумана. Наконец появилось солнце. В остатках утреннего тумана над болотом
вспыхнула сигнальная ракета к наступлению, т.е. сигнал "В атаку!" Началась долгожданная атака. Где-то впереди слышится громкое гвардейское "Ура!!!" наших пехотинцев-стрелков. Подана команда: сниматься с позиции и двигаться вслед уходящему батальону. Разобрав минометы, подогнав лямки и построившись повзводно, минометная рота покидает огневые позиции. К этому времени туман над болотом почти совсем разошёлся, и мы увидели вдали какую-то нескончаемую чёрную полосу, уходящую влево и вправо по фронту. Когда туман совсем рассеялся, то увидели забор и бегущих к нему наших пехотинцев. Кое-где на фоне забора виднелись мигающие вспышки выстрелов, и слышалась характерная трескотня немецких пулемётов. Через некоторое время мы смогли бегло ознакомиться с этим сооружением.
Это была первая линия сопротивления немцев. Приближаясь к забору, мы не могли видеть, что происходит за его стенами. Кое-где в проломах, сделанных пехотинцами, можно было увидеть дальнейшее продвижение нашей пехоты.
Примерно в 50 метрах от забора у немцев была разбросана тонкая проволока-путанка (противопехотное препятствие). В этом месте были наши первые потери -раненые и убитые пехотинцы. Забор состоял из стенок, идущих параллельно, набранных из досок, и пространство между ними заполнено разным подручным материалом: торфом, землей, ветками и щепками. Со стороны немцев вдоль забора был уложен настил из брёвен, жердей или досок. В заборе находились щели для ведения наблюдения и ведения огня по наступающим из стрелкового оружия.
Наступление наших пехотинцев было очень трудным. Всякое наступление является трудным и особенно без поддержки артиллерии, танков, авиации, но в болотистой местности особенно. Куда ни шагни - кочки, ямы-окна в болоте, воронки. Место все открытое - ни кустика, ни деревца. Весь находишься "как на ладони", некуда укрыться, некуда деться. Бой был весьма трудным, напряженным, опорным и жестоким. Немцы создавали узлы ожесточенного сопротивления. Гвардейцы двигались быстро вперед, насколько позволяла местность и заграждения немцев, уничтожая врага везде, где только его находили. Впереди виднелся ещё один такой же забор. И только вдалеке где-то за забором, виднелся лес, и местность шла на возвышение.
Наша миномётная рота продолжала своё продвижение вслед за стрелковыми ротами. Днём было очень жарко. Во время движения плита по-прежнему била по пояснице, как я не старался подгонять лямки. Каска на голове нагревалась, и пот ручьём лил нескончаемо на глаза. Стрелять из минометов было очень сложно. Позицию приходилось выбирать так, чтобы плита опиралась на что-то твердое или на несколько кочек одновременно. С одного места стрелять долго не приходилось, т.к. плита во время отдачи, выстрела, уходила в мягкий грунт, болото, и при снятии с позиции требовались нечеловеческие усилия, чтобы выдрать плиту из грунта. Кое-как, наспех очистив от налипшего грунта, взваливаешь плиту на спину и догоняешь свой расчет. Боевые действия развивались успешно. Наш батальон выполнил поставленную задачу. Но бой, есть бой. Минометчики расстреляли свой боекомплект мин, а новых мин нам не подвозили. На третьи или четвертые сутки боя мы получили приказ от командира батальона: минометы отправить в тыл к Неве, а оставшийся личный состав передать на пополнение в стрелковые роты батальона. Так я попал в 5-ю стрелковую роту, а вернее сказать, что от неё осталось за прошедшие дни боя.
К концу нашего наступления полк вынужден был занять жёсткую оборону. Окапываться было невозможно. Кругом было болото. Поэтому каждый стрелок устраивался так, чтобы пули фашистов не могли его поразить. Передвигаться могли только в утренние или вечерние сумерки и ночью. Иначе малейшее передвижение кого-либо вызывало яростную стрельбу фашистов. Днем нас прижимали к земле гитлеровские снайперы. Поэтому движение днем было запрещено, чтобы не терять и без того малочисленный состав стрелков.
Каждый вечер нам регулярно доставляли горячую пищу. Об этом заботился старшина роты Данечкин Ю.И. и повар роты.
К началу августа у нас во 2-м батальоне Панфилова В.А. в боевых порядках находилось около 15 человек. Часть располагалась вокруг небольшого блиндажа на левом фланге, и несколько человек размещалось в дзоте. В том же дзоте находилась рация артиллеристов, которые прикрывали нас артогнем. В течение 2-х суток мы чувствовали себя под их прикрытием. Но на третьи сутки фашисты прямым попаданием вывели из строя рацию вместе с радистами артиллеристов. Раненых в тот же вечер отправили в тыл. Дзот ночью восстановили.
За три дня до отвода нашего батальона в тыл, когда наступили вечерние сумерки, меня вызвали в штаб батальона. Штаб размещался в небольшом шалаше около просеки, недалеко от боевых порядков пехоты. Захватив свой карабин, я пошел в штаб. По прибытии, в шалаше я увидел Василия Щукина из пулеметной роты -комсорга батальона, старшего сержанта - парторга батальона, комбата Панфилова и начальника штаба. Шло комплектование отделения разведки, куда вошли: старшим -парторг батальона, Василий Щукин - его заместитель и мы, четверо автоматчиков. В штабе карабин мне заменили на автомат. Комбатом была поставлена задача: уточнить соседей на флангах. Пока мы собирались, получали задачу, вечерние сумерки перешли в темную ночь. В сплошной темноте мы двинулись в сторону просеки. Постояв на краю просеки, прислушались к окружающей тишине и потихонечку двинулись в сторону правого фланга. Не прошли и десяти метров, как кто-то из трех, сзади идущих автоматчиков, попал в темноте в воронку от снаряда и, теряя равновесие, зачавкал ногами в болотной жиже. Мы все замерли на местах, ожидая немецкой осветительной ракеты. Но вместо освещения местности ракетой, фашисты обстреляли просеку беглым минометным огнем. Нам повезло. Одного автоматчика ранило, а у меня осколком повредило диск автомата. Пришлось диском поменяться с раненым. Он уходил в тыл к Неве. С большими предосторожностями мы двинулись дальше. Время нас торопило, т.к. за ночь мы должны были выполнить задание и сообщить результаты комбату.
На нашем пути должен был находиться дзот. Далеко ли, близко ли - в темноте не видно. Мы осторожно продолжаем продвигаться вперед. Парторг шел несколько впереди, посредине просеки, Василий Щукин - несколько поотстав, продвигаясь по правой окраине просеки, а я держался на его уровне, продвигаясь по левой окраине просеки, которая находилась ближе к немцам. Два автоматчика продвигались следом за нами, несколько отстав.
Вдруг, неожиданно, негромко и невнятно послышался окрик: "Кто идэ?" Мы замерли. Кто спрашивал, немец ли, русский? Парторг, постояв, один стал продвигаться вперед. Окрик повторился. Мы стояли на своих местах, не шелохнувшись, готовые в любую минуту открыть огонь из автоматов. Снова наступила тишина. Наконец, наш парторг отвечает тихо "свой", и осторожно, не поднимая лишнего шума, продвигается на сближение к дзоту. Слышим какое-то неясное шушукание, после чего все смолкает. Мы, притаившись, остаемся на своих местах. Время тянется нескончаемо долго. Глаза попривыкли к темноте, и начинает казаться, что небо уже понемногу бледнеет. Более четко начинают вырисовываться вершины деревьев. И, наконец, в утреннем тумане из какого-то черного пятна появилась фигура. Слышим обращение парторга. Осторожно подходам к нему я и Василий. Узнаем, что дзот занят нашими гвардейцами 168 стрелкового полка. С правым флангом все ясно. Двигаемся так же осторожно в обратную сторону без липшего шума и чавкания по болоту. Двигаемся быстрее, т.к. стало светлей, хотя кругом туман. Вскоре прибываем на левый фланг. Парторг со Щукиным уходят в дзот, а мы возвращаемся на свои места в боевые порядки. Подкрепившись кашей, я обосновался на своем месте. Возвратился я с автоматом и очень сожалел, что оставил карабин. А причина простая: к карабину у меня есть патроны, а если я расстреляю диск с патронами из автомата, то патронов больше нет. В следующую ночь я прошел к шалашу, разыскал свой карабин и, успокоившись, вернулся на свое место с карабином.
3 августа в ночь на 4 августа нас сменили. 2-й батальон вышел из боя в составе 20 человек активных штыков вместе с командиром батальона. Тяжелые бои были, и поэтому мы несли большие потери.
За отвагу и мужество, проявленное в боях с немецко-фашистскими захватчиками, многие бойцы и командиры были награждены правительственными наградами.
А.П.ОЛИМПИЕВ - бывший комсорг минометной роты 2-го батальона 190 гвардейского Ленинградского Краснознаменного стрелкового полка
Ветераны 63-й гв.сд долгое время шефствовали над школьным краеведческим музеем в п.Молодцово. Впрочем, материалов за эти годы не очень много накопилось: вероятно очень немногие выжили. Сейчас над музеем шефствует поисковый отряд "Стерх". К маю мы намерены подготовить в музее обновлённую экспозицию о боевом пути дивизии: "Искра", Арбузово, Синявинские высоты. Будем рады помощи! Особенно нуждаемся в документальных материалах по сентябрю 1943 года. Блог музея: kombinator77.livejournal.com/ 
