26 апреля 2017 года в СМИ появились сообщения об обнаружении в Турции, во время строительных работ в г. Ардагане, могилы русского генерал-лейтенанта, умершего 140 лет назад. Далее стало известна версия российского журналиста, Бориса Акимова который уверен, что российский офицер, чье захоронение найдено в городе Ардаган на востоке Турции, — это его прапрадед Василий Гейман. Об этом он рассказал в беседе с журналистами.
Занимаясь ревизией воинских захоронений периода русско-турецкой войны, компаний 1877-1878гг. (см. «Холм Чести» - кладбище Русско-турецких войн, компаний 1828, 1855, 1877-1878гг.), мы решили проверить появившуюся информацию.
И первым делом обратились к специалисту по военной униформе российских войск.
Комментарий от Александра Ивановича Сенотрусова, председателя Военно-исторического общества "Форт Красная Горка":
"Я как военный историк вижу в православном гробу генерала русской пехоты 1870-х годов, эполеты покрыты патиной, т.е. они благородного металла и генеральские. Цифра "20" на эполетах означает войсковое соединение, которым командовал генерал - 20-я пехотная дивизия. Вижу отсутствие офицерского щитка на груди, но следы овала чёткие по его границам, значит он был. Не вижу пояса из серебряных нитей трёхцветного. Я не вижу форменных пуговиц. Но тут может быть объяснение. У него длинный сюртук мундирный. Заслуженным военным разрешали носить подобное отступление в силу инвалидности, отсутствия конечностей, пуговицы могли не быть золочёными с двуглавым орлом с указанием императора того времени по первой букве и цифре очередности. На Кавказе такие вольности были широко распространены.Сюртук мундирный длиннее обычного, но брюки и сапоги уставные по военной реформе. Три звезды на эполете означают звание генерал-лейтенант. В то время звёзды были только у генералов. Штабс-офицеры и обер-офицеры носили эполеты из ткани или кожи с бахромой из цветных нитей с полосами серебряного или золотого цвета у пуговицы крепления эполета. Таким генералом мог быть только герой Ардагана генерал-лейтенант Гейман Василий Александрович (1823-1878гг.), умерший там и захороненный на тогда русской территории".
У коллег нет сомнений в том, что останки принадлежат генерал-лейтенанту русской армии конца XIX в., Кавалеру Ордена Святого Георгия II и III степеней Гейман Василию Александровичу (1823—1878). Доводы о том, что покойный являлся капитаном не соответствует действительности. Три звезды на погонах имели только генерал-лейтенанты. Также цифра "20" на погонах обозначает 20-ю пехотную девизию. Согласно книге Старчевского А.А. "Памятник Восточной войны 1877-1878 гг.", в 1872 г. Гейман Василий Александрович был произведен в генерал-лейтенанты, с назначением состоять сперва в распоряжении его императорскаго высочества главнокомандующего Кавказскою армией, а вслед затем — начальником 20-й пехотной дивизии, за которой осталась слава взятия крепости Ардагана.
Издание 1878г.: Старчевский, А.А., "Памятник Восточной войны 1877-1878 гг."
Гейман Василий Александрович — генерал-лейтенант. Родился в 1823 г., следовательно в настоящее время ему 55 лет; он был бодрый и крепкий человек, не смотря на то, что, участвуя во множестве дел, был три раза ранен весьма опасно. По происхождению принадлежит к личным дворянам: он из обер-офицерских детей; родился в Ковенской губ.; вероисповедания православного. Образование и воспитание получил в гродненской гимназии, в которой окончил курс с полным успехом, и, чувствуя тогда в себе призвание к военной службе, тот час же, по выходу из гимназии, на 17 году, поступил в военную службу унтер-офицером в Нижегородский пехотный полк, 6-го июля 1839 г., но в непродолжительном времени был переведен в Кавказский линейный № 1-й батальон, и с тех пор почти не расставался с Кавказом.
С производством в офицеры начались его военные отличия. По окончании курса в гродненской гимназии, поступил в 1844 г. в военную службу унтер-офицером. С июля 1845 г., когда Г. был прикомандирован к Кабардинскому егерскому полку, начинается для него кавказская боевая жизнь, доставившая ему известность и уважение на Кавказе. Получив повышение в чине за рекогносцировку дороги в Гумбег, через перевал Кирк, Гейман в том же 1845 г., в деле с Горцами, был тяжело ранен ружейною пулею в плечо, от чего навсегда лишился способности владеть свободно левою рукой. В уважение к этому, имп. Николай разрешил Гейману носить вместо мундира сюртук, даже на парадах. Не смотря на полученное увечье, Г. продолжал служить на Кавказе и постоянно участвовал в делах с Горцами. 13-го июля 1855 г. он был снова ранен двумя ружейными пулями и опять довольно опасно.
В 1864 г. Гейман получил чин генерал-майора и 3,500 десяти земли в Кубанской области. В 1872 г. был произведен в генерал-лейтенанты, с назначением состоять сперва в распоряжении его императорского высочества главнокомандующего Кавказскою армией, а вслед затем — начальником 20-й пехотной дивизии, которою командует и в настоящее время, и за которой осталась слава взятой крепости Ардагана. С 5-го мая 1877 г., когда было совершено первое блестящее дело последней войны — взятие русскими войсками турецкой крепости Ардагана, Гейман стал известен всей России, как главный деятель в бою при взятие этой крепости. Ардаган расположен на обоих берегах реки Куры. Кроме цитадели и стены окружающей город, оборона Ардагана состояла яз 6-ти укреплений, вооруженных пушками частью старой, частью же новой системы. Так как верстах в двух-трех от этих укреплений находятся господствующие над ними высоты Гелавердинская и крутая гора Рамазан то 4-го мая решено было атаковать укрепления Эмир-Оглы, построенное на Гелавердинских высотах, как несколько слабейшее сравнительно с Рамазаном. Войска наши, нод командою ген.-лейт. Девеля, должны были совершить под убийственным огнем неприятеля подъем по крутой горе в полуторы версты, продвигаясь шаг за шагом. Къ 10 часам, 4-го мая, наши заняли на Гелавердинских высотах редут, с литею окопов, из которых турки поспешно бежали, частью в Ардаган, частью в укрепление Эмир-Оглы. Между тем Г. прибыль с войсками из под Карса. Мужественным занятием Гелавердинских высот далеко еще не решилась задача взятия Ардагана; поэтому командующей всеми войсками Кавказской армии, Лорис-Меликов, поручил Гейману приступить к атаке самих укреплений Ардагана. Атаку решено было вести в 6 часов вечера. Став во главе войск, Г. повел их в атаку на грозные укрепления. Сначала войска вели учащенную перестрелку, а потом, приблизившись к неприятелю, неудержимо бросились, не смотря на сильный ружейный и артиллерийский огонь, в штыки. Турки не выдержали такого молодецкого нападения, бросили свои укрёпления и бежали к мостам на реке Куре. Почти в тоже время войска, под командою ген. Девеля, заняли другие укрепления и, двинувшись за отступавшими турками, ворвались в город. На мосту произошла страшная давка: преследуемые неприятелем турки сплошными массами бежали в беспорядке по мосту и толкали друг друг в кипящие волны реки. Было уже темно, когда наши войска заняли город и укрепления. Паника была столь сильная, что турки бросив укрепление Рамазан, почти неприступное, постыдно бежали в горы. При взятии Ардагана нашими трофеями было: 92 орудия, большое количество ружей, артиллерийских и продовольственных припасов, и защитник укреплений Али-паша, с несколькими стами турок. Турецких тел предано земле более 1,750.
Так совершилось взятие Ардагана, имевшее важное значение как в стратегическом отношении, так и в отношении моральном. Во внимание к отличному мужеству и распорядительности при взятии 5-го мая турецкой крепости Ардаган Г. 14-го мая пожалован орд. св. Георгия 3-й ст. Правый фланг атаковавший Ардаган составляла колонна г. Геймана, состоявшая из 2 батальонов, (1 и 4) Эриванскаго полка и 4-й роты первого Саперного батальона (2-й) того-же Эриванскаго полка. Во главе колонны, как и накануне, ехал ген. Гейман с инженер-полковником Бульмерингом, пошедшим на штурм, не смотря на то, что он был не только главным, но и единственным инженером отряда. За ними следовали кучкою штаб г. Геймана с его синим значком. 15-го мая в 8 часов утра колонна войск главных сил, под начальством ген. Геймана, выступила к Халив-оглу. При этой колонне находился корпусный командир с частью своего штаба. 16-го мая, в виду предстоявшего трудного перехода в Хаджи-Халиль, колонна направилась через развалины с. Орлок (восточнее с. Магараджика) и не смотря на то, что избежала переправы через Магараджикский овраг, в следствии совершенно испортившихся от сильных дождей путей, могла прибыть в Хаджи-Халиль лишь 17-го мая. 18-го мая бригада пехоты, выдвинутая из колонны ген. Геймана, от Хаджи-Халиля подходила к р. Карс. В то же время из Карса вышло несколько батальонов турецкой пехоты, направлявшейся в тыл нашей кавалерии. Другая часть колонны Геймана была также двинута за первою. Таким образом, все войска колонны ген. Геймана, вместе с кавалерией, сосредоточились в лагере на берегу р. Карса, близ с. Ардост. Через р. Карс, мнение чем в сутки, был устроен удобный мост на козлах; колонне, ген. Геймана предстояло выбрать на западе от крепости Карса такую позицию, с которой эти войска могли бы участвовать в действиях против крепости и, в случае надобности, выйти в поле, и в тоже время охранить связь с правою колонною ген. Девеля. Для выбора такой позиции, 20-го мая была произведена рекогносцировка, с осмотром шорахских и чахмахских укреплений и впереди лежащей местности. Позиции избраны: для пехоты — между селениями Когалы и Хопанлы, а для кавалерии — близ с. Кула. Пополнив запасы продовольствия, подвоз которого был замедлен крайне испортившимися путями от беспрерывных дождей, колонна ген. Геймана 22-го мая перешла на избранную для неё позицию под крепостью Карс. 13-го июня Г. действовал в сражении при Зивине. 21 го июня через Хаджи Халил и Визинкев прибыла в лагерь при с. Мацра колонна Геймана и стала биваком в Хаджи Халиле. Колонна имела перестрелку у Магараджиха с вышедшею из Карса неприятельскою колонною. Турки отступили в Карс. 20-го сентября генерал Гейман взял селение Субоотан, выгнал неприятеля из Хадживали и Буланаха.
Из последующих затем действий Геймана необходимо упомянуть об участии его в битве 3-го октября, когда он, взяв Авлияр, разделил турецкие позиции на две части, иногда уничтожена была армия Мухтара-паши. 3-го октября в 6 часов утра войска наши начали общее наступлениe, подготовив атаку Авлияpa замечательно меткимъ огнемеъ артиллерии. Ген. Гейман с Эриванским, Грузинским и Пятигорским полками и стрелковым батальоном к полудню блистательно штурмовал Авлиар и овладел им. С занятием этого пункта, армия Мухтара-паши была разрезана. Часть ее, обратившаяся к Карсу, встреченная во фланг войсками ген. Лазарева и преследуемая войсками ген. Геймана, была к 5 часам совершенно разбита и рассеяна, потеряв множество убитых, несколько тысяч пленных и четыре орудия. Одновременно с этим, оставшиеся на правом фланге турецкие войска, в составе трех дивизий, были отброшены со своих Аладжинских позиций и окружены со всех сторон, и, понеся огромные потери, к 8 часам вечера вынуждены были сдаться. Много взято пленных с семью пашами; 32 орудиями и огромным количеством военного имущества. 6-го октября г. Гейман начал с южной стороны блокировать Карс. Заняв селение Б. Тикмы и Ардосту, лежащие на большой дороге к Саланлугу. Как только главный силы корпуса заняли вокруг Карса позиции для обложения оной крепости, сформирована была особая колонна для преследования отступавшаго Мухтара-паши, которая, под начальством г. Геймана, выступила 10-го октября из Тыкмы (в 20 верстах к юго-западу от Карса), направившись в обход Сагаплугского хребта с юга, на Хорасан и Кеприкей. К этому же пункту подвигался и отряд генерала Тергукасова по баязетской дороге, преследуя корпус Измаила-паши. Расстояние от Тыкмы до Кеприкея, около 150 верст, по крайне пересеченной, гористой местности, без удобных дорог, было пройдено колонною ген. Геймана в шесть дней, что составляет 25 верст в сутки без дневок, — марш форсированный. Быстрое обходное движение это заставило Мухтара-пашу покинуть занятую им у Зивина позицию и спешить отступлением к Эрзеруму, чтобы не быть отрезанным от этого города. Турецкий главнокомандующий, не решился даже удерживаться в сильно-оборонительной позиции у Кеприкея, где войска его были настигнуты 16-го октября соединившеюся кавалерии ген. Геймана и Тергукасова, которая и преследовала неприятеля по направлению к Гассан-Кала. После заняты, 16-го октября, вечером, авангардом отряда ген. Геймана, почти без боя, Кеприкея, откуда арьергарды Мухтара и Измаила- пашей поспешно отступили к Хассан-Кале, кавалерия наша продолжала преследование и в 2 часа ночи атаковала неприятельский бивуак: две сотни казаков с ракетною командою и два эскадрона нижегородцев со взводом конной батареи, после непродолжительной перестрелки, бой 23-го октября на Деве-Бойну длился с половины девятого утра до половины седьмого вечера и решен обходом неприятельского левого фланга и прорывом центра; главная роль выпала на долю Елисаветпольского, Эриванского и Тифлисского полков. Неприятель бежал к Эрзеруму и в окрестности его. Дождь и снег не дозволили быстрого преследования. Войска наши ночевали на неприятельской позиции; трофеями дня были 30 орудий, 8 офицеров и более 300 нижних чинов, лагерь и огромные запасы снарядов и патронов. При этом убить командир 3-й батареи Кавказской гренадерской бригады, подполковник Подберезский, и тяжело ранен командир 2-й батареи 38-й бригады, подполковник Колодйев. После чего 23-го же октября ген. Г. к вечеру занял Узун-Ахмет и Деве-Бойнсюй проход, причем взято 56 пушек со всеми принадлежностями, масса снарядов и патронов. В ночь с 27-го на 28-е октября, ген. Г. решился исполнить смелый план ночной атаки на Эрзерум, пользуясь неожиданностью и смелостью подобной атаки, а вместе с этим, рассчитывая на оплошность турок, их слабую бдительность и небрежное отношение к исполнению аванпостной службы.
Он предписал движение от Деве-Бойну к Эрзеруму. Но темной ночью, колонны сбились с пути и не достигли назначенных пунктов, но авангард одной колонны, состояний из 3-х батальонов Бакинцев, ворвался в укрепление Азизиэ, овладев им, переколов гарнизон, и захватив в плен 19 офицеров и 540 солдат. Ген. Г. не оставляя мысли овладеть Эрзерумом, открытою силою произвел 30-го октября кавалерийскую рекогносцировку правой обходной дороги к Эрзеруму, идущей через Каракая, где и произошла усиленная перестрелка с турками. Гейман Тергукасов соединенными отрядами, в октябре стояли под Эрзерумом. Они предлагали Мухтару-паше сдаться на капитуляцию, во избежания разрушения Эрзерума при помощи наших храбрых войск, освободившихся теперь из под Карса. Мухтар-паша отказался, однако, от сдачи. 27-го ноября генерал Г. находился в Гассан-Каде; 30-го декабря в деревне Шафта. несколько батальонов стояли в долине Олты. В феврале 1878 г. ген. Г. заболел тифом — Корреспондент „Нов. Вр.“ так рисует личность г. Г.: „Гейман — довольно высокий, сухощавый человек. Ходит и Ездит, чуть, сгорбившись и наклонив голову, обрамленную седыми баками. Взгляд решительный, смелый. Черты лица тонкие, правильные и красивых. Руки маленькие, как у женщины. Военное дело ген. Гейман любить страстно. Теперь, как и в минувшую кавказскую войну, он безупречно храбр и, в случае нужды, наравне с солдатами подвергает свою жизнь опасности. Говорить он мало, отрывисто, а подчас грубо и резко. В выборе выражений он не стесняется, и если кого-нибудь ругнет, то непременно ввернет какое-нибудь не цензурное слово. Солдаты его любят и верят в него, а он в свою, очередь верить в своих гренадеров и умеет их подбадривать, каким-нибудь шутливым словом, шутливой руганью или просто шуткой. В своих подчиненных больше всего ценить храбрость и того, кто заявить себя раз с этой стороны, уже пе забывает. Кавказская война оставила ему па память Георгия 3-й степени, репутацию храброго и смелого генерала и три раны. Он контужен в ногу, одна рука простреляна, а на плече тяжелая рана, которая нет-нет и откроется... Эту руку он носит на широкой черной повязке. Почти все убеждены, что всякую определенную диспозицию Г. выполнить прекрасно и умело. Ему обязана действующая Кавказская пехота некоторыми нововведениями в строевом уставе, весьма важными в стрелковом бою. Ген. Гейману ставят в вину то обстоятельство, что 13-го июня, под Зивином не было сделано основательной рекогносцировки неприятельской позиции и что, хотя было заблаговременно известно, что эта, позиция легко обходима только с левого фланга, но он все-таки повел прямо в лоб, на ура, не подготовив, как следует, атаки артиллерии. Но всем этим ошибкам можно найти и оправдание.
В Петербурге появились в продаже карточки и портреты г. Геймана с его факсимиле. На них удачно схвачены черты его открытого и воинственного лица, его твердый взгляд. Окладистая борода с проседью покрывает грудь; сходство весьма резкое. Гейман, впрочем имеет известность не только как воин: он приобрел не меньшую известность как прекрасный товарищ и замечательный во всех отношениях начальник, пользующийся искреннею любовью подчиненных, сослуживцев и всех лиц, знающих его.
1878 год.
