На пожертвования неравнодушных жителей Санкт-Петербурга, в г. Москве, были приобретены 4 оригинальных журнала «Морской сборник» 1905 года. В этих номерах опубликованы имена российских военных моряков погибших в Цусимском сражении. В журнале «Морской сборник» № 10, за октябрь 1905 года было опубликовано первое подробное описание Цусимского сражения на русском языке.
Цусимское сражение по японским источникам
В газете «Times», от 22-го августа 1905 года, помещён очень пространный и обстоятельный отчёт о Цусимском бое. Статья была доставлена в газету от её корреспондента из Токио, так что все сведения, сообщаемые им, были по всей вероятности предварительно тщательно проверены на месте; в виду этого, можно быть уверенным, что выдержка из названного отчёта представит большой интерес. Описанию сражения предпослано изложение обстоятельств, имевших место боя, а кроме того помещены некоторые соображения касательно планов командовавших флотами обоих противников.
Приближение Балтийской эскадры.
Необходимо сказать, что с японской точки зрения Балтийская эскадра не считалась серьезным фактором до тех пор, пока она не вошла в воды французских владений Индо-Китая. До того же времени казалось, что многие почти непреодолимые обстоятельства заграждали ей свободный путь к театру войны. Всё предприятие адмирала Рожественского могло бы провалиться и оказаться почти безумием, если бы после прохода Малакским проливом ему не удалось найти дружественного убежища для своих судов, где им можно было бы принимать уголь и провизию с своих транспортов и оправляться после длинного перехода от Мадагаскара, и если бы он не был в состоянии выбрать какого-нибудь определенного места для встречи с третьим отрядом своей эскадры. Франция все еще старалась строго держаться правил нейтралитета, и в виду этого общественное мнение терялось в догадках относительно того, будет ли русский адмирал окончательно побежден всеми физическими затруднениями прежде, чем встретится с японцами, или решит свою задачу захватом какого-нибудь китайского или голландского порта для превращения его в базу, не обращая никакого внимания ни на Пекин, ни на Гаагу. Словом, эта экспедиция, столь долго задерживаемая в своем движении, выказывала слишком мало способности для одоления всех начальных затруднений и представлялось насколько некомпетентной, чтобы достичь окончательной цели без какого-нибудь отчаянного шага по нарушению нейтралитета, что японцам она положительно казалась скорее какой-то авантюрой, чем серьезной угрозой.
Причины японской доверчивости.
Полная и неожиданная перемена взгляда произошла однако тогда, когда стало ясно, что к услугам адмирала Рожественского предоставлены порты Индо-Китая. С этого момента полумифическая сила стала вдруг действительной силой, и японцы увидели, что русского адмирала ведет к самым их дверям та самая держава, которой они так слепо доверяли в отношении строгости нейтралитета. Япония стала громко заявлять протест против поведения французов - так громко, что многие принимали ее негодование за угрозу. Японские ценности на бирже тем не менее не колыхнулись, потому что народ был все-таки уверен, что их моряки непременно одолеют противника, невзирая ни на какие нарушения нейтралитета. Японцы обязаны были рассчитывать на успех, потому что иначе вся кампания у них пропала бы даром. Если бы адмирал Рожественский не только разбил их флот, но лишь нанес им такой вред, что хоть на время овладеть бы морем, то вся полумиллионная японская армия в Манчжурии оказалась сразу оторванной от своей метрополии и все положение должно было бы совершенно измениться. У Японии не было бы тогда иного исхода, как покинуть театр войны и принять всякие условия, какие бы продиктованы ей противником.
В виду этого, перед нами вырастает вопрос, почему русские не пробовали раньше нанести Японии такого удара? Для этого было однако подходящие время в 1904 г., когда Порт-Артурская эскадра насчитывала в своем составе 6 сильных первоклассных броненосцев, один бронированный крейсер, 4 бронепалубных крейсера и несколько мелких судов. 28-го июля эти суда сделали бесплодную попытку прорваться в Владивосток, и дело это, как известно, окончилось несколько не удачно, что часть судов, возвращавшихся в Порт-Артур, были сильно повреждены, что вся эскадра почти перестала считаться существующий для нового сражения. История когда-нибудь вероятно назовёт этот выход самой большой ошибкой за время этой кампании. Не было никакой надобности выходить, так как суда могли тогда оставаться в порту по меньшей мере еще три месяца,а за это время эскадра адмирала Того должна была зорко сторожить русских и переутомиться в конец. В течение тех трёх месяцев, вся Балтийская эскадра или по крайней мере большая часть её могла бы добраться до Китайского моря.
В таком случае, японский флот находился бы в отчаянном положении. Адмирал Рожественский по меньшей мере с шестью броненосцами и пятью бронированными крейсерами мог бы появиться с запада и атаковать адмирала Того с фланга, между тем как адмирал Витгефт со своими шестью броненосцами и одним бронированным крейсером вышел бы из Порт-Артура, чтобы напасть на японцев с другого фланга, и тогда, против всех 12 броненосцев и 6 бронированных крейсеров, Того конечно не был бы в состоянии выставить более, чем 4 броненосца и 8 бронированных крейсеров. Да, и это еще не все: потопление "Рюрика" в Японском море надо также считать последствием фатального выхода выхода Порт-Артурской эскадры 28-го июля, и если бы эта последняя оставалась спокойно в порте, выжидая появления Балтийской эскадры, то и владивостокские суда могли бы послужить той же общей атаки. Если бы адмиралу Того одновременно угрожали бы нападением с севера, востока и запада, то ему пришлось бы отдалить от своего флота на встречу владивостокским крейсерам никак не менее трех крейсеров, чтобы задержать их в море, и тогда он сам на месте остался бы лишь с 4 броненосцами и 5 бронированными крейсерами, очутившись среди 12 броненосцев и 6 бронированных крейсеров Балтийской и Порт-Артурской эскадры. Японские командоры растерялись бы, не зная, в какую сторону стрелять и притом расход снарядов потребовался бы огромный. Россия однако упустила этот единственный выгодный момент. Ни одна морская держава никогда не делала таких крупных растрачиваний своих сил на неважные единичные усилия. Даже Владивосток и Порт-Артур не могли толком сговориться, чтобы успешно действовать совместно. Порт-Артурская эскадра вышла в море за своим злополучием 28-го июля, а владивостокские крейсеры подошли к Цусимскому проливу 1-го августа. Если бы прорыв первых имел бы успех, то выход вторых уже был бы не нужен, но раз Артурская эскадра возвратилась обратно в порт, северным крейсерам уже не следовало выходить на бесполезное самопожертвование. Владивосток, правда, отвлек часть сил Того от главного театра войны, но тем не менее и в этом случае последний был в состоянии загнать артурские суда обратно в западню и вместе с тем побить Владивостокский отряд до такой степени, что он сдался совершенно ничтожной силой. Эти примеры русской морской стратегии прибавили японскому флоту большой запас самоуверенности. Теперь русским оставалось еще рассчитывать на свою Балтийскую эскадру, между тем как если бы русские поразмыслили немножко внимательнее, они могли бы соединенными силами своих трех эскадр, как уже сказано выше, совершенно уничтожить японский флот. В Токио все это предвидели еще в прошлом году, когда впервые в руки взяли боевое оружие. Тут начались затем отчаянные и кровопролитные усилия скорее захватить Порт-Артур, потому что никто не мог предвидеть, что разумная держава стала бы так пренебрегать своими выгодными обстоятельствами и никакой благоразумный стратег не мог бы допустить существования такой неспособности в своем противнике.
Когда таким образом серьезная опасность уже миновала для Японии, то она сначала совершенно безучастно, как посторонний наблюдатель, следила за трудными сборами эскадры адмирала Рожественского, а затем и за её медленным движением на Восток, но затем вдруг встрепенулась, когда увидела, что Франция помогает русскому адмиралу, который в течение пяти недель держится в водах Кохинихины, нагружаясь углем и провизией, освежает свои команды после утомительного длинного перехода и поджидает прибытия отряда адмирала Небогатова.
Все движение адмирала Рожественского неприятель подстерегал, но французские местные власти запрещали иностранцам пользоваться Сайгонским телеграфным кабелем, который был на время предоставлен лишь в полное распоряжение адмирала Рожественского. Японские агенты были по этому случаю в большом затруднении. Только 3-го мая стало положительно известно, что адмирал Рожественский ушел из бухты Хонкохэ, последнего пунка твоего пребывания в французских водах, и взял с собой все суда, которые с самого начала находились под его флагом. Его суда имели вполне боевой вид. Уже одно это обстоятельство казалось не малым подвигом: довести от Балтики до Китайского моря, без всяких несчастий и приключений, такую разнородную коллекцию судов; это мог сделать только по меньшей мере очень великий организатор и отличный моряк.
Соображения адмирала Того.
Стоит ли упоминать о том, что во всех слоях общества в течении нескольких месяцев только и разговоров было что о пути, который выберет для своей эскадры русский адмирал. Во всяком случае несомненно, что целью всего его плавания был Владивосток, представлявший собой единственную русскую базу на Дальнем Востоке. Чтобы попасть туда, существуют три дороги: Пролив Лаперуза (Сойя) между Сахалином и Иезо, Сангарский пролив (Тсугару) между Иезо и Нипоном и Цусимский пролив между Кореей и Японией. Того предстояло самому отгадать, который из путей выберут русские, так как он не мог же стеречь все три прохода одновременно; они были слишком удалены один от другого. Ему даже невозможно было организовать такую систему сообщений, которая могла бы указать ему место, где держать свои силы собранными в центральном и выжидательном положении. Ему пришлось серьёзно пораздумать и сообразить, а потом подчиниться тому как сложатся обстоятельства. Он остановился на Цусимском проливе, рассуждая при этом таким образом: Лаперузов пролив требует слишком долгого плавания, а потому затруднил бы адмирала Рожественского в угольном вопросе, да и кроме того там могли бы легко встретится разные заграждения или засады. Сангарский пролив представляет собой длинный и сложный путь, в особенности в период туманов, да и узкости его, пожалуй, усеяны минами; в виду этого, Цусимский пролив всё-таки оказывается лучшим из трёх неизбежностей.
На это обсуждение стоит обратить особое внимание, потому что некоторые критики приписывают все несчастия с адмиралом Рожественским именно его неудачному будто бы выбору пути. Но теперь оказывается, что адмирал Того и сам выбрал бы тот же самый путь. За этот выбор говорили настолько солидные аргументы, что Того уже сам с полной уверенностью ожидал русских в Цусимском проливе. Если он ещё и мог сколько-нибудь сомневаться, то уже это значило бы ждать, что его противник сделает то, что здравый смысл ему совсем бы не посоветовал.
Помимо всех этих соображений, японский адмирал сомневался лишь в одном: если русские узнают, что их ждут именно в Цусимском проливе, то они, пожалуй, выберут другой путь. Конечно, они сделали бы это не из желания избегнуть боя, ибо они ещё никогда и никому не давали права сомневаться в своей храбрости; но они пожелали бы достигнуть Владивостока без малейших препятствий и повреждений, что бы сразу иметь доступ к докам, возобновить запасы угля и вообще приготовиться к бою согласно собственному выбору времени. С первого взгляда кажется невозможным, чтобы огромная эскадра военных судов могла в течение нескольких месяцев скрывать своё местопребывания, тем не менее, Того это удалось: с марта до мая он устраивал себе главную базу в бухте Чинтай, в порте на южном берегу Кореи, и хотя тысячи его соотечественников знали, что он там, они всё-таки все, от первого до последнего, держали это в большом секрете. По правде сказать, русские были в таком положении, что им нельзя было употреблять разведчиков и делать рекогносцировку. Они могли рассчитывать разве только на случайных шпионов. Всё-таки если вспомнить о том, какую огромную цену иногда платят за известное сообщение, сколько Россия имела разных агентов в китайских портах, сколько разных авантюристов готовы на какое угодно дело за деньги и наконец, сколько друзей и приверженцев имеет Россия в Японии вообще и даже в иностранных посольствах в Токио, то просто удивляешься, каким образом могли суда Того так долго хранить тайну своего прибывания.
Последнее плавание Балтийской эскадры.
Как уже было выше сказано, эскадра адмирала Рожественского 3-го мая покинула бухту Хонкохе, где предварительно сделала всё самое необходимое для встречи с неприятелем. Решено было идти Цусимским проливом. Собственно адмиралу Рожественскому предстояло выбрать один из двух манёвров. Один состоял в том, чтобы сначала пройти Китайским морем через Формозский пролив и уже потом направиться к Цусиме, а другой — покинуть Китайское море, выйти в Тихий океан и тогда взять курс на Цусиму по восточную сторону Формозы. В отношении дальности расстояния ни тот, ни другой путь не имеет преимущества, но зато они значительно различаются между собой в том, что идя Формозским каналом, адмирал Рожественский не только ясно увидел бы, что Цусима будет погибелью для него, но также подвергся бы минным атакам со стороны миноносцев, находящихся в портах Формозы. Между тем как если бы он вышел в Тихий океан, то мог бы править на Цусиму или идти Сангарским проливом, а вместе стем, избег бы опасности от минных атак. 6-го мая эскадра прошла между Формозой и Филиппинами и после небольшой остановки из-за угля, направилась в Тихий океан.
В России и вообще в Европе за время плавания эскадры, постоянно ходили разные слухи про адмирала Того: то он ждёт своего противника Зондском проливе, то он прячется в проходах к Тихому океану между Люцоном и Формозой, где у него устроена минная западня. Потом про него говорили, что он устроил себе базу в Келунге, на северной оконечности Формозы с намерением броситься на русских, придут ли они из Тихого океана или Китайского моря. Но Того, анализируя взгляды сведущих людей на положение дел, верно угадал намерения русского адмирала, а Рожественский, в свою очередь, понял мудрое решение своего противника — не уступать выгоды сражаться в своих водах. Это обстоятельство доказывается тем,что русский адмирал не разбивал своих отрядов, пока не приблизился к берегам Японии. Они продолжали держать при себе все разнородные группы судов — угольщиков, провизионных транспортов, вспомогательных крейсеров и пароходов специальной службы, которыми он конечно не стал бы обременять себя, если бы каждую минуту должен был ожидать, что встретится с неприятелем. Только тогда, когда он из Тихого океана вошел в Китайское море, то есть когда стал делать свой самый последний переход, отпустил он свои транспорты. Всем им, за небольшим исключением, приказано было войти в Янце-Кианг и тем ожидать результатов неизбежного боя. Их появление в Вусунге 12-го мая произвело сильную сенсацию среди иностранцев и породило массу нелепых толков. Японские морские офицеры однако нисколько не смутились; они поняли, что адмирал Рожественский решил бросить свой жребий у Цусимы, потому что если бы он захотел пройти Сангарским или Лаперузовым проливом, то должен быть неминуемо удержать при себе транспорты и угольщиков на некоторое более долгое время. Из этого явствует, что русский адмирал в этом случае сделал свою первую крупную ошибку: ему надо было спрятать от посторонних глаз свои небоевые суда на более или менее продолжительный срок, чтобы не выдавать своих намерений противнику. Один норвежский пароход, зафрахтованный для одной японской фирмы в Японии, был остановлен для досмотра русским крейсером в канале Баши и затем был скоро снова отпущен с подтверждением, что Балтийская эскадра через несколько дней появится у Цусимы. Адмирал Рожественский знал, что это сообщение придет в Японию раньше его и он был уверен, что японцы не придадут никакой веры такому сведению и поймут его в обратном смысле. Чтобы еще более замаскировать свое движение к Цусиме, они уменьшили свой ход, дабы японцы, которые знали точное расстояние до Цусимы от того места, где был задержан норвежский пароход и знали, каким ходом двигалась эскадра могли бы предположить, что она ушла по какому-либо другому направлению, в другое место. Этот факт действительно произвел некоторое замешательство среди японцев.
В виду Балтийской эскадры
Когда наступило и прошло 12-е мая, а затем настало 13-е число и день прошёл без появления боевых судов адмирала Рожественского, то японцы, дожидавшиеся их у Цусимы, начали уже действительно беспокоиться, полагая, что русская эскадра ушла куда-нибудь в другое место. Но вот, в 5 часов утра 14-го мая одно из большого числа сторожевых судов, расставленных в разных местах южнее Цусимы, дало знать по беспроволочному телеграфу, что «Неприятельская эскадра показалась в квадрате 203 и по видимому направляется в Восточный проход». Чтобы понять значение этого извещения, необходимо заметить, что море между островом Квельпарт и Владивостоком было японцами разделено на квадраты подобно разделениям шахматной доски, и каждый квадрат на карте имел присвоенный ему номер, так что, когда число «203» достигло штаба адмирала Того на рассвете 14-го мая, то карты на его столах с точностью указали ему место, где появилась русская эскадра.
Здесь кстати указать на случайное совпадение обстоятельств, имевших символическое предзнаменование для японцев в значении для них числа «203». Высокая гора в 203 метра играла большую роль в судьбе Порт-Артура, так как со взятием её у русских пала и вся неприступная их твердыня; в настоящем же случае, квадрат № 203 предсказывал японцам успех в морском сражении при Цусиме. Слова телеграммы «Восточный проход», означали, что русская эскадра оставляет Цусиму в левой стороне; всё водное пространство между Кореей и западным побережьем Японии, разделяется Цусимой пополам, через что образуются два прохода или пролива — Восточный и Западный.
Какие же это суда показались в квадрате № 203? Утро было пасмурное и трудно было определить их истинный характер; были ли это главные силы адмирала Рожественского или его второстепенные суда, посланные этим проходом для отвлечения внимания японцев от других проливов, куда может-быть пошли броненосцы и бронированные крейсера? Этот вопрос был окончательно только около полудня, когда адмиралу Того стало известным, что обе Балтийские эскадры в полном своём боевом составе уже входили в Восточный проход Цусимского пролива и что всякое сомнение относительно какой-нибудь диверсии с их стороны могло уже считаться исчезнувшим.
Самый состав русской эскадры нам известен: она состояла из 14 броненосных судов, тогда как у японцев было 12 таких судов; помимо этого, русские имели ещё 6 бронепалубных крейсеров, против 16-ти японских. Эти крейсеры конечно не могли считаться существенно необходимыми для успеха боя, где главным образом состязаются между собой лишь одни броненосные суда.
Артиллерия обоих противников состояла из следующего числа орудий:
| 12-д. | 10-д. | 9-д. | 8-д. | 6-д. | Всего | |
| у японцев | 16 | 1 | 90 | 160 | 207 | |
| у русских | 26 | 7 | 12 | 13 | 121 | 179 |
Численное превосходство в вооружении было таким образом на стороне японцев, хотя по числу тяжёлых орудий русская эскадра была значительно сильнее японского флота, потому что она имела 45 орудий 9-ти, 10-ти и 12-ти дюймового калибра против таких же 17-ти японских орудий. Если бы адмирал Рожественский имел возможность сам определить расстояние, с которого нужно было повести бой, то он конечно избрал бы более далёкое, дабы быть в состоянии успешно использовать силу своей тяжёлой артиллерии; такова, по крайней мере, была программа соотечественников русского адмирала в самой России, но ведь для того, чтобы иметь право выбирать дистанцию боя, надо было, чтобы суда могли маневрировать с гораздо большей скоростью, чем корабли противника, но на это адмирал Рожественский не был в праве рассчитывать. В отношении скорости хода, суда его эскадры можно бы разделить на нижеследующие три категории:
1) пять новых и сильных броненосцев, способных развивать скорость от 16-ти до 17-ти узлов
2) группа в шесть бронепалубных крейсеров («Аврора», «Олег», «Изумруд», «Жемчуг», «Светлана» и «Алмаз») со скоростью от 17,5 до 18-ти узлов
3) отряд, состоящий из трёх броненосцев старого типа, трёх броненосцев береговой обороны и трёх бронированных крейсеров, которых скорость в общем приравнивалась к ходу броненосца «Император Николай I», то есть 13 узлов.
Имея такую разнокалиберную эскадру, русский адмирал должен бы был для успешного достижению Владивостока свои лучшие пять броненосцев направить Цусимским проливом, а эскадру тихоходов из старых броненосцев, броненосцев береговой обороны и бронированных крейсеров — Сангарским проливом, и наконец шесть быстроходных крейсеров послать Лаперузовым проливом. Этим способом адмиралу удалось бы, пожалуй, большую часть своей эскадры довести до Владивостока. Соединить же две цели вместе, то есть и поколотить японцев и добраться потом до своей базы, было уже совсем немыслимо. Он держал всю кучу своих разнородных судов сгруппированной вместе и сообразовался со скоростью самого крайнего тихохода, так что и все движения эскадры во время боя совершались не быстрее, чем при 12-ти узлах.
С другой стороны, боевые суда адмирала Того — 4 броненосца и 8 бронированных крейсеров, могли легко двигаться со скоростью от 16-ти до 17-ти узлов, и в действительности в течение всего боя маневрировали при 14-ти и 17-ти узлах хода. Разница в ходе между 12-ю и 14-ю или 15-ю узлами с первого взгляда не кажется очень значительною, но практическое значение этой разницы становится очевидным, если предположить, что одна эскадра стоит на месте, а двигается около неё со скоростью 2 или 3 узла. Вторая эскадра может в таком случае выбирать себе положение и расстояние по отношению к первой ради собственной, вящей выгоды.
План действий адмирала Того.
Первоначальный план действий адмирала Того распространялся на всё водное пространство между Квельпартом и Владивостоком и требовал 4-дневной операции. Он разделил предстоящее сражение на семь частей, при чём о первых двух частях позже не было обнародовано никак сведений, но лишь было сообщено, что они не могли быть осуществлены по причине свежей погоды. Третья часть заключала в себе непосредственный бой между обеими эскадрами в южной части Японского моря; четвертый фазис заключал в себе ночную миниую атаку после дневного сражения; затем, пятая часть плана имела в виду собрать после ночной атаки все свои уцелевшие суда и расположить их в линию между островами Мацусима и скалами Лианкур, а оттуда далее к востоку вплоть до японского берега, дабы таким образом заградить русской эскадре путь на север. Что касается шестого и седьмого фазисов общего плана действий, то они не были описаны и не были приведены в исполнение, так как ход событий сделал осуществление их бесполезным.
Базой японского флота бухта Чинтай, на Корейском побережье, и бухта эта прикрывалась от глаз проходящих мимо судов островом Каргодо. Адмирал Того имел намерение накануне боя собрать все суда своего флота близ острова Оки, в расстоянии приблизительно 150 миль от Чинтая. Было необходимо, чтобы он своевременно получал все сведения о движениях противника, и с этою целью он расставил целую флотилию разведочных судов с известными интервалами на пути следования русских к острову Цусима; разведчикам было предписано, тотчас по открытию неприятеля, приблизиться к нему и беспрерывно телеграфировать своему адмиралу о всех движениях русских. Это предписание было иак тщательно выполняемо, что Того, несмотря на сильную пасмурность бывшую на море, каждую минуту между 10 и 11 часами утра 14-го мая знал, куда и с какою скоростью двигалась русская эскадра и в каком строе она находилась. Что же касается самого адмирала Рожественского, то он по мере своего поступательного движения вверх по Восточному проходу Цусимского пролива, видел только появление призраков японских судов по носу справа, а зачем именно они мелькали перед его глазами — они не отдавал себе никакого отчета. У его флота не было никаких форзейлей или разведчиков, а потому он мог судить о месте нахождения японского флота только по теме случайным появлением японских разведчиков, которые показывались в проблесках по временам очищавшегося тумана; в виду этого, было естественно, что они мог ожидать неприятеля с северо-востока. Он все время чувствовал, что находится под наблюдением неприятельских разведчиков, потому что уже с 5 часов утра расстройство его телеграфических индукторов говорило ему, что японцы о нём переговариваются. Тем не менее, разведчики ничем не выдавали близости главных сил адмирала Того: напротив того, все стремилось к подтверждению слуха, полученного адмиралом Рожественским еще во время его пребывания в индо-китайских водах, а именно, что японцы будто разделили свои силы на части, при чем главная часть их заняла Сангарский и Лаперузов проливы и весьма небольшой отряд остался сторожить Цусимский проход. Все те суда, которые он видел на горизонте в тумане, представляли собой второстепенную силу. В числе этих судов находился между прочим и устаревший броненосец Chin-Yen, существующий уже 21 год и взятый в у китайцев в 1895 году; ход его не превышал 12,5 узлов. Этот Chin-Yen когда-то причинял японцам большие затруднения, когда в этом флоте существовал только один бронированный крейсер, но теперь он уже не мог сражаться на ряду с новейшими боевыми судами; Того сделал большую ошибку, если бы он поместил Chin-Yen в строй с современными судами; это походило на то, что сделал адмирал Рожественский, когда пошел в бой с современными броненосцами, в роде «Бородино», имея у себя под боком такие суда, как «Император Николай I», «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах». Одну полезную службу мог еще выполнить старый Chin-Yen — держаться в море на траверзе бронепалубных крейсеров и обстреливать неприятельскую эскадру из своих 12-дюймовых Крупповских орудий, подтверждая таким образом мнение адмирала Рожественского, что он имеет дело лишь со второстепенными крейсерами. Согласуясь с этим воззрением, адмирал Рожественский построил свою эскадру в тот ошибочный ордер, каким он шел на встречу неожиданно появившемуся противнику с левой стороны. Эскадра, как уже известно, была построена в две параллельные кильватерные колонны, причем правая или восточная заключала в себе четыре наиболее сильные броненосца: «Князь Суворов», «Император Александр III», «Орёл» и «Бородино», между тем как левая или западная колонна состояла из четырех сплоченных отрядов. Впереди шел «Ослябя», за ним «Сисой Великий», потом «Наварин» и «Адмирал Нахимов», то есть один первоклассный броненосец, два броненосца II класса и один бронированный крейсер; второй отряд состоял из броненосца «Император Николай I» и трех броненосцев береговой обороны; третий отряд держался уже далеко позади; он был составлен из крейсеров «Олег», «Аврора», «Светлана» и «Алмаз» и наконец четвертый отряд, имевший впереди бронированный крейсер «Дмитрий Донской», а за ним «Владимир Мономах» и шесть пароходов специальной службы с одним вспомогательным крейсером. Адмирал Рожественский таким образом отчасти соблюдал принцип усиления оконечностей строя кильватерных колонн. Быстроходные крейсеры «Изумруд» и «Жемчуг» в качестве разведчиков держались между обеими колоннами.
В то же время, флот адмирала Того, за исключением нескольких разведочных судов, весь сгруппировался у северной оконечности острова Оки. Японский адмирал был теперь уже хорошо осведомлен насчет расположения неприятельских судов и видел, что русские ожидали нападения с востока; в виду этого, он решил атаковать их с запада. Его главные боевые силы были разделены атаковать их с запада. Его главные боевые силы были разделены на две эскадры, из которых в первую вошли четыре броненосца с бронированными крейсерами Nisshin и Kasuga, а во вторую — шесть бронированных крейсеров. Броневая защита Nisshin и Kasuga настолько сильна, что эти крейсеры могли вполне сражаться на ряду с броненосцами. Оба поименования здесь эскадры должны были действовать против головных частей неприятельских колонн, тогда как все бронепалубные крейсера предназначались для атаки более слабых судов с юга, так что сражение состоялось из двух совершенно отличных одно от другого действий в северной и в южной части района боя.
Главный бой.
Прежде, чем разделить свой флот на части для двойного действия против неприятеля, адмирал Того поднял сигнал напоминавший участникам, что «судьба империи находится в зависимости от исхода предстоящего сражения. Пусть каждый приложит свое наибольшее рвение для достижения успеха». Затем она повел свою главную боевую силу в юго-западном направлении, продолжая идти таким образом, пока не очутился слева впереди неприятеля и уже тогда, в удобный для себя момент, вдруг повернул на NO, перестроив обе эскадры в одну кильватерную колонну и пошел на пересечку курса русской эскадры под углом 45°, чтобы осыпать головные ее корабли сильным сосредоточенным огнем. Сперва он обстрелял передовой отряд, ведомый броненосцем «Ослябя», а потом отряд самого адмирала Рожественского — «Князь Суворов» и последующие за ним броненосцы.
Схема I
Адмирал Того двигался со скоростью 15 узлов, а русские — 12 узлов. Дул довольно сильный ветер от SW и волнение было очень велико, так что артиллерийский огонь встречал большие затруднения. Русские, внезапно завидев Того, направлявшегося к ним с W, несколько уклонили свой курс вправо, как бы для того, чтобы идти параллельно его судам и не давать японцам возможности пересекать их курса, но этот маневр не мог быть успешно выполнен без значительного увлечения скорости, потому что, если бы броненосец «Суворов» и его задние мателоты прибавили бы ходу, то они сразу отдалились бы от «Осляби» и его последователей, которые в сущности не могли давать большего хода. Русские открыли огонь в 2 часа 8 минут пополудни с дальности от 9 000 до 10 000 метров (50 кабельтовых); они хотели вполне использовать огонь своих крупных орудий, но японцы не отвечали им до тех пор, пока разделявшее их расстояние не уменьшилось до 6 000 метров (30 кабельтовых). Эта тактика была новизной у Того, так как он никогда раньше не стрелял иначе, как с далекого расстояния, ибо ему всегда строго предписывалось беречь свои суда и не подвергать их большому риску, чтобы не уменьшать без особенной нужды и без того слабого флота. Теперь же, когда флот этот находился в соприкосновении с последними силами России, собравшимся в водах Дальнего Востока, настал момент, когда можно было ничего более не щадить, лишь бы нанести наиболее разрушительный удар противнику.
В самом начале боя выяснилось, что русские комендоры были очень плохо обучены. При внимательном наблюдении оказалось, что вначале на каждый русский меткий выстрел приходилось уже три японских попадания, а позже отношение это стало еще разительнее, когда оно соответствовало 1 к 4. Японские матросы, по свидетельству английского корреспондента, действовали все время с большим хладнокровием и нисколько не разгорячались от работы, так что почти никто не подходил к ведрам с питьевой водой, расставленным вблизи их в различных местах на палубе.
Все чины японского флота были вполне убеждены, что одержать победу над противником, и их энтузиазм, по словам того же английского корреспондента, более всего возбуждался искусством их адмирала, который так умело привел свою эскадру по невидимой цели прямо в должный момент к месту встречи с неприятелем. Особенно восхищались этим японские матросы.
Схема II
По мере того, как флот адмирала Того подходил к русской эскадре и прорезал ей курс перед носом, тактика его становилась столь блестящей, как и артиллерия его оказалась действительной. В то время, как японцы сосредоточивали свой огонь на «Ослябе» и «Князе Суворове», бывших головными обеих колонн, суда следовавшие за ними были не в состоянии наводить своих орудий на японцев. При этих обстоятельствах, «Ослябя» и «Князь Суворов» попали под такой жестокий огонь, что оба вскоре были объяты пламенем и принуждены были покинуть свои места в боевой линии, а вследствие этого и все прочие суда эскадры обязаны были переменить свой строй.
Схема III
Левая кильватерная колонна, ведомая «Ослябей», имела теперь головным броненосец «Сисой Великий» и повернула несколько влево, дабы дать возможность отряду «Императора Николая I» своими орудиями обстреливать неприятельские корабли, а все прочие отряды пошли немного восточнее, чтобы быть в линии параллельной японским судам. Этот манёвр оказался однако пагубным для русских, так как броненосцы Того имели значительное преимущество в скорости хода, и русские, всё более и более страдая от огня, не только переменили свой курс с восточного на западный, но также окончательно изменили своё построение, из строя двух колонн в строй одной кильватерной колонны, при чём правая колонна во главе левой и впереди «Сисоя Великого», взяв курс совершенно противоположный курсу броненосцев Того. Во время этого перестроения, броненосец «Император Александр III» получил жестокое повреждение и загорелся; это обстоятельство заставило его покинуть своё место, так что русская эскадра была таким образом лишена трёх своих сильнейших кораблей. Тут Того сделал поворот на обратный курс, прибавив ходу и направился повторить на западе ту же тактику, которою он руководствовался в восточном районе театра действий, то есть пошёл на пересечку курса русских судов наискось их правых скул. Этот манёвр временно поставил его эскадру бронированных крейсеров в линию перпендикулярную своим же броненосцам, так что образовался как бы строй латинской буквы L, при чём броненосцы поражали русских с севера, а бронированные крейсеры — с восточной стороны.
Схема IV
Японцы также имели некоторые повреждения на своих судах: бронированный крейсер Adzuma лишился своего рулевого аппарата и сильно потек, так что должен был скоро покинуть свое место в строю, чтобы в стороне исправить свои повреждения, а на бронированном крейсере Kasuga три 8-дюймовых орудия были выведены из действия. Несмотря на это сражение было в сущности уже выиграно. Достаточно было 40 минут, чтобы уничтожить три русские броненосца и основательно повредить несколько других судов, так что главною заботой русских было как бы скорее покинуть место боя, так как они уже не могли думать о том, чтобы одержать какую-либо победу.
Адмирал Рожественский, серьёзно раненый, перенесён был на один из истребителей, а командование эскадрой перешло к контр-адмиралу Небогатову, держащему свой флаг на броненосце «Император Николай I».
Русские двигались теперь на W в ордере одной кильватерной колонны и, ища случая уйти, были снова встречены японцами с носа и отжаты к югу, так же, как раньше их отжимали к востоку, и почти через час (в 3 часа пополудни), имея преимущество в ходе, обе эскадры Того снова продефилировали перед носом у неприятеля. В этот раз русские снова взяли курс к северу и броненосная эскадра Того опять переменила своё направление, чтобы поставить Nisshin поперёк курса русских и таким образом ещё повторить старый свой манёвр; в этом заключался главный характер его тактики. Японцы постоянно прорезали курс противника с носу, а тот всякий раз отворачивался в сторону, чтобы избежать всей силы удара, и это повторялось с неизбежной настойчивостью. Главными факторами удачи японцев были превосходство в ходе и более меткая стрельба из орудий. Спустя несколько минут после 3-х часов пополудни затонул «Ослябя»; это было первое судно пущенное ко дну одним артиллерийским огнём. Полчаса позже «Князь Суворов» представлял собой жалкий вид; одна мачта и две дымовые трубы были сбиты, а корпус его обволакивался пламенем и дымом; в это время к нему подошли японские истребители, чтобы с ним покончить и несмотря на жестокий оборонительный артиллерийский огонь с соседних русских судов, японцам удалось в 4 часа 45 минут удачно пустить в него мину. Хотя он и не сразу ещё пошёл ко дну, тем не менее оставался уже в совершенно безнадёжном состоянии.
Незадолго до 5-ти часов, русские, после того, что почти в течении трёх часов находились под убийственным огнём, оказавшимся под конец особенно жестоким, покинули свои главные боевые единицы, находившиеся уже в ужасном положении и сделали отчаянную попытку убежать, при чём сначала взяли курс на S, как бы желая вернуться опять в Китайское море, а потом вдруг повернули на старый курс NO. Дым и туман скрыли их в критическую минуту от глаз адмирала Того, вследствие чего последний прошёл напрасно в течении получаса к югу, считая их ещё впереди себя, пока наконец истина не выяснилась. Догадавшись в чём дело и не видя более сопротивления со стороны русских, Того и сам направился к северу в погоню за главными силами своего противника и послал свою эскадру бронированных крейсеров к югу, чтобы там присоединиться к другим судам и помешать отступлению неприятеля. После непродолжительного плавания полным ходом, Того настиг главные силы оставшейся русской эскадры, бежавшей в скученном виде к NO; всего было 6 судов — «Орёл», «Император Александр III», «Бородино», «Сисой Великий», «Наварин» и «Адмирал Нахимов». Оказалось, что «Император Николай I» и с ним три другие корабля (броненосцы береговой обороны) ушли к югу для защиты своих вспомогательных и бронепалубных крейсеров. Ещё раз испробовал Того свою тактику прохождения на перерез курса противника, и в этот раз он это сделал только с четырьмя броненосцами и двумя бронированными крейсерами, при чём удачно сбил русских с их курса на W, а потом на NW. Эта фаза боя продолжалась от 6-ти часов вечера до сумерек, то есть до 7-ми часов 28-ми минут вечера. За пять минут перед этим, броненосец «Бородино», ведший колонну, загорелся и пошёл ко дну. Он горел перед тем в продолжении 43-х минут, и по видимому огонь от пожара достиг его крюйт-камеры. Мины вовсе не участвовали в его уничтожении, но тем не менее нельзя с уверенностью утверждать, что он пал жертвой одного только артиллерийского огня. Другой броненосец I класса — «Император Александр III» уже без всякого сомнения погиб от орудий: он вдруг вышел из линии и борясь некоторое время с разными невзгодами близ крейсера «Адмирал Нахимов», повернулся к верху килем и пошёл ко дну в 7 часов 7 минут вечера.
Бой бронепалубных крейсеров.
На юге в тоже время свирепствовал бой между второстепенными судами. Видно было, что в то время, когда Того шёл на пересечку курса главной русской эскадры с левой стороны, второстепенные его крейсеры имели приказание направиться на юг и атаковать более слабые суда, шедшие в хвосте русских колонн. К сожалению, невозможно подробно анализировать организацию атаки бронепалубных крейсеров в этом сражении; известно только, что из этих судов были составлены 4 эскадры. С самого начала боя, только две из них сразу приняли участие в сражении и это были во-первых эскадра контр-адмирала Дева («Kasagi», «Chitose», «Yakumo» и «Tokiwa», со скоростью 21 узел и более и с артиллерией из 8-ми и 6-ти дюймовых орудий), а затем эскадра контр-адмирала Уриу («Naniwa», «Niitaka», и «Otawa», несколько меньше, чем предыдущая, с меньшей скоростью и с 6-ти дюймовой артиллерией). На ряду с этими судами на стороне противника были бронированные крейсеры «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах» и шесть бронепалубных крейсеров: «Аврора», «Олег», «Изумруд», «Жемчуг», «Светлана» и «Алмаз». Адмиралы Дева и Уриу следовали ту же тактику, что и Того, но в обратном порядке, то есть вместо того, чтобы пройти у неприятеля перед носом, они прошли за кормой, огибая его потом с правой стороны; это действие они повторяли несколько раз; пользуясь преимуществом в ходе и смотря по обстоятельствам, появлялись у неприятеля то справа, то слева. В сущности, в состав русской эскадры были три крейсера со скоростью превышающую скорость всех японских судов, но скорость их была бесполезна по ряду с такими тихоходами, как «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах», которые не могли делать более 14-ти узлов. Видных результатов этой атаки не было, хотя неприятельский строй был нарушен и два его вспомогательные пароходы потоплены; в общем, все русские крейсера более или менее пострадали.
После двухчасового боя, остальные два японские крейсерские эскадры также присоединились к эскадрам Дева и Уриу, но это подкрепление было более чем уравновешено подходом броненосца «Император Николай I» и его трех спутников береговой обороны. Тут воспоследовал горячий бой и в самую его серьёзную минуту оба японские флагманские судна должны были на время выйти из строя для исправления своих повреждений. Через час, однако, эскадра японских бронированных крейсеров, спустившихся с севера, быстро изменила положение дела и русские в расстройстве направились к северу настойчиво преследуемые тремя эскадрами бронепалубных крейсеров совместно с минною эскадрой. Результатом этого преследования было потопление еще одного вспомогательного парохода и утопление минами броненосца «Князь Суворов», который до этого все еще находился в беспомощном состоянии. Броненосец этот отчаянно сопротивлялся до самой последней минуты, только одно орудие в корме оставалось еще годным для действия и прислуга не переставала из него стрелять, пока корабль не ушел под воду.
С наступлением ночи, все японские боевые суда по сигналу адмирала Того направились к северу на рандеву островов Мацусима, где еще с самого рассвета к востоку была расставлена линия японских судов, чтобы помешать проникновению русских к Владивостоку.
Минная атака.
Теперь настала вторая стадия боя, которая состояла из заранее предначертанной минной атаки. Атака эта никогда не имела ничего подобного по теме широким размерам, в каких она была предпринята. Шесть отрядов истребителей и шесть отрядов миноносцев приняли в ней участие. План адмирала Того заключался в том, чтобы удерживать суда своего противника в южной части Японского моря, разгромить его второстепенную артиллерию и затем спустить на него целую тучу миноносных судов, против которых он был бы уже бессилен бороться. В течение целого дня виды на успех этой части боя были очень слабы из-за сильного ветра и большого волнения, могших помешать этим маленьких хрупким судам маневрировать в открытом море, но к вечеру ветер стих и несмотря на остававшееся волнение уже видно было, что вопрос о выполнении программы казался решенным. Сами офицеры и починённые им матросы почувствовали, что без их помощи дело не обойдётся и что настал решительный момент для испытания миноносцев в трудной и окончательной борьбе. После первого, довольно тривиального нападения миноносцев на русскую эскадру в Порт-Артуре, в начале настоящей войны, суда этого рода за всю компанию не сделали ничего особенно существенного. Климатические условия были, по правде, теперь очень не благоприятные для предстоявшего случая, но японцы решили, что если миноносцы годятся только для атаки на гладком озере, то лучше их вовсе не иметь и не считать их на ряду с прочими боевыми средствами. Для атаки главных сил противника были назначены собственно пять отрядов истребителей: один шёл с севера, два от NO, один от O и один SO. Для атаки судов разъединенных с эскадрой и отдельных крейсеров четыре отряда миноносцев было направлено с юга и наконец для нападения на суда, имеющие своё независимое направление, были посланы один отряд истребителей и два миноносцев. Этот ужасный налёт со всех сторон начался в 8 часов 15 минут вечера и продолжался 1 часа ночи. В некоторых случаях миноносцы держались так близко к неприятельским кораблям, что эти последние не могли даже настолько понижать свои орудия, чтобы отражать их нападения, и всё окончилось тем, что русские суда, во избежание опасности, рассеялись по всем направлениям, при чём броненосцы «Сисой Великий» и «Наварин» и бронированные крейсеры «Адмирал Нахимов» и «Владимир Мономах» получили смертельные удары, после которых пошли ко дну; со стороны же японцев, потери окончились гибелью трёх утопленных миноносцев, 22 человека убитыми и 65 человек раненными.
Отчёт этот очень много говорит в пользу репутации миноносцев, хотя, имея в виду значительное число их в этом сражении и некоторые деморализующие условия русских, можно было бы ожидать от этих судов гораздо больше успехов. Во всяком случае, японские морские офицеры говорят, что если бы море было спокойно, то по всей вероятности ни одно русское судно не миновало бы их рук и что миноносцы одним своим присутствием в этих водах подействовали на рассеяние неприятеля в течение второго дня боя.
Минные атаки проявились особенно рельефно 15-го мая; русский флот, или та часть его, которая перестала существовать как организационное целое, была под конец разбита на 11 независимых отдельных частей. Три бронепалубных крейсера — «Олег», «Аврора» и «Жемчуг» — не только несвоевременно покинули театр действий, но даже и направление своё взяли на юг, вместо того, чтобы идти в восточном направлении; они таким образом снова прошли Цусимским проливом и взяли курс на Манилу. Один из таких же крейсеров — «Алмаз» — благополучно прорвался во Владивосток, и кроме него также удачно попал туда один из истребителей адмирала Рожественского. Два истребителя бежали по направлению к Шанхаю, причём один погиб в пути и наконец единственная группа, которая ещё мало-мальски сохранила подобие совместного плавания, состояла из броненосцев «Орёл» и «Император Николай I», броненосцев береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин» и «Адмирал Сенявин» и одного бронепалубного крейсера «Изумруд». Вследствие бесчисленного множества поворотов 14-го мая и страха, причинявшегося минною атакой во время последующей ночи, эти суда потеряли своё место на карте, так что командовавший ими контр-адмирал Небогатов решил взять курс на запад и шёл по нём до тех пор, пока не приблизился к корейскому берегу и не определился по приметным на нём пунктам. На рассвете он увидел острова Ульнеунг и от них уже проложил курс на Владивосток, но опять в этой местности, почти в 200 милях от места, где началось сражение, повторилась драма предыдущего дня. В то время как Того и Небогатов находились ещё в расстоянии 60 миль друг от друга, беспроволочный телеграф известил первого из них о движении русских к северу и в 10 часов 30 минут утра Небогатов, его офицеры и команды, которые вероятно уже радовались своему удачному прорыву, вдруг увидели себя окруженными со всех сторон 27 военными японскими судами, не считая массы миноносцев. Быстроходный крейсер «Изумруд» воспользовался первой минутой замешательства и пустился в бегство, чтобы затем придя в бухту Св. Владимира, выбросится на камни. Прочие четыре судна сдались неприятелю.
Сдача адмирала Небогатова.
Этот инцидент Цусимского боя весьма естественно возбудил очень много различных толков. Сам адмирал Небогатов объясняет это несчастье тем, что видя сопротивление бесполезным, он считал себя обязанным спасти офицеров и нижних чинов, бывших под его командой, а таковых у него в отряде насчитывалось более 2000 человек. Все критики однако утверждают, что если бы он даже открыл кингстоны на своих кораблях и пустил бы их ко дну, то только самая небольшая часть его людей погибла бы в море. Так взглянул на этот вопрос и Государь Император, отказавшись санкционировать освобождение Небогатова и его офицеров из плена на четное слово, так как японцы соглашались их отпустить. Корреспондент «Times» говорит, что ничто не могло бы заставить какого-нибудь японского адмирала сдаться со своими кораблями при подобных обстоятельствах, но тем не менее, не мешает привести здесь интересную выдержку из письма одного высокопоставленного японского офицера по вопросу, касающемуся этого инцидента:
«Все, которые смотрят обыкновенными глазами на эту сдачу судов, конечно осуждают её и навязывают изменой и противозаконным поступком, но ведь то, что испытывает воин при таких обстоятельствах, далеко не подходит на те чувства, которые овладевают игроком, проигрывающим свою партию за шахматной доской. Адмирал Небогатов без сомнения считался офицером хорошей репутацией и здравого смысла и у него конечно хватило бы духа решиться взорвать свои четыре корабля и тем не дать им возможности попасть в руки неприятеля, но ему страшно было привести в исполнение это суровое решение. Соболезнуя тому, что этот адмирал должен был перечувствовать, я полагаю, что все, которые его осуждают за сдачу, значительно умаляют способность Того и те усилия, которые под его начальством проявили люди, сдавшие эту сдачу неизбежной. Примите в соображения причины, пришедшие к сдаче. Русские суда были не только лишены большей части своей боевой силы за время сражения предыдущего дня, но ещё и в последующую затем ночь подвергались беспрерывным атакам со стороны минных судов. В такую-то минуту перед ними вдруг показался флагманский корабль адмирала Того во главе 27-ми вымпелов. Что же оставалось делать в виду таких условий, как не сдаться? Ведь русские офицеры так же храбры, как и наши. Никто не должен впадать в ошибку и думать, что какие-либо особенные соображения могли побудить их к сдаче».
Русские и японские потери.
Помимо этого поразительного случая, сражение 15-го мая представляло мало интереса. Рассеянные части разбитой эскадры разыскивались и уничтожались с математической расчётливостью. Ничто не озаряло мрака этого страшного несчастия для России за исключением поразительной отваги её офицеров и команд. Во многих случаях отдельные суда, встречаясь с значительно превосходящими силами японцев, сражались до тех пор, пока не шли ко дну. Командир и штурманский офицер на «Адмирале Нахимове» даже не позволяли, чтобы их спасали: они разделили участь своего корабля и только впоследствии были вытащены из воды, схватившимися друг с другом руками. Японцы, со своей стороны, не щадили усилий, чтобы спасать утопавших и вообще очень великодушно обращались со своими пленными.
Чтобы показать отношение между уцелевшими и погибшими людьми, когда корабль шёл ко дну днём только от одного артиллерийского огня, можно привести случай с броненосцем береговой обороны «Адмирал Ушаков». Он пошёл ко дну около 6-ти часов вечера 15-го мая, после получасового обстреливания его бронированными крейсерами Iwate и Idzumo с дальнего расстояния и из всего состава его команды в 422 человека погибло только 80 человек, а все остальные были подобраны японскими шлюпками. Ещё один факт выяснился при этом — огромное угнетающие влияние ужаса: спасённые немедленно переодевались в сухое платье и получали небольшое количество водки, но многие вели себя как обезумевшие, бегали взад и вперёд по палубе и рвались к трапам на верх; некоторые обхватывали руками ближайшие предметы и от них не отрывались. Люди очевидно мысленно ещё переживали всё то, что они только что испытали. На эскадре Небогатова вероятно также происходило что-нибудь подобное после того, как исчез луч надежды пробраться до Владивостока.
Японцы потеряли в этом сражении всего три миноносца и 116 человек убитыми и 538 человек раненными. Цифры потерь русской эскадры были уже несколько раз напечатаны, а потому здесь их повторять не будем; скажем только, что убыль в личном составе составилась из 4000 убитых и утонувших и 7282 человека пленных.
Причины японской победы.
Что послужило причиной японской победы? Многие уверяют, что японцы употребляли подводные минные лодки, но их у них положительно не было. Другие утверждают, что они повсюду разбрасывали плавающие мины, в роде тех, которые причинили так много беды под Порт-Артуром в прошлом году. Этих мин у них также не было. Успех должен быть всецело приписан хорошей стрельбе и разумной тактике. Японцы стреляли настолько хорошо по сравнению с противником, что сила их артиллерийского огня была в три и даже в четыре раза значительнее номинального. На бумаге у них числилось 16 12-ти дюймовых орудий против 26-ти русских, а во время боя отношение это составляло уже 48 или даже 64 к 26-ти. Это превосходство в артиллерии было ещё поддержано искусной тактикой. Японские суда почти непрерывно находились в положении, дававшем им возможность сосредоточивать свой огонь по известным боевым единицам русской эскадры. Этому обстоятельству опять-таки благоприятствовала их большая скорость хода. Легко убедится, что многое выиграно в сражении благодаря прекрасной тактики Того, но в то же время понятно, что нибудь у него преимущества в ходе, он ничего не сделал бы со своей мудрой тактикой. Вся русская эскадра приравнивала скорость своего движения со скоростью своего крайнего тихохода. В этом нет ничего нового, но тем не менее здесь ещё раз подтверждаются давно известные старые истины.
Некоторые уроки, выведенные из боя.
Дало ли это сражение какие-либо новые указания для кораблестроителей? Японцы отвечают: «ничего существенного». Первое время говорили, что артиллерия одержала неожиданно верх над броней, но это заключение не выдерживает критики, так как из шести броненосцев, пущенных ко дну, только два погибли от артиллерийского огня, и нет никакого основания полагать, что главная их бортовая броня была пробита снарядами. На сдавшемся броненосце «Орел» более тонкая броня была местами порядочно расшатана, но главный бортовой пояс остался совершенно невредим. Броненосцы «Ослябя» и «Александр III» были очень перегружены углем и провизией, так что все главные повреждения в бортах приходились у них выше главного броневого пояса, но волны свободно попадали через пробоины выше броневой палубы и тем быстро сокращений степень остойчивости самих судов. Таким образом, мы видим, что броня никоим образом еще не побеждена, но всё-таки можно пожелать, чтобы самое распределение её по судовому корпусу было несколько изменено.
Один очень серьёзный недостаток, подмеченный в этом сражений, заключается в том, что огонь более легких орудий оказался сравнительно не очень мягким, в особенности на малоустойчивых крейсерах II класса во время большего волнения, Замечательно, что бой бронепалубных крейсеров имел мало успеха за весь день 14-го мая, хотя тактика их была та же, что и у броненосных судов и комендоры были у них одинаково способные люди.
Броненосец и бронированный крейсер весьма рельефно выказали свои огромные боевые достоинства по сравнению с судами меньших рангов. Решение этого вопроса имеет важное значение в кораблестроении.
Так как эта статья скомпилирована английским корреспондентом из японских источников, то находим нелишним поместить здесь взгляд одного высокопоставленного японского морского офицера, письмо которого было напечатано на столбцах английской газеты «Japan Mail».
«Уроки последнего большого морского сражения не дают никаких новых указаний. Все наиболее важные пункты военного искусства остались без изменений. Комендор остался по прежнему таким же значительным лицом, каким считался и раньше. Настолько же важным и неизменным остались: однородность состава боевых судов эскадры, большая скорость хода, нежелательность иметь при боевой эскадре слабые суда, как например пароходы специального назначения, невыгода идти в бой с перегруженными судами и неимением вблизи подходящей морской базы. Все это должно считаться настолько же важным теперь как и прежде. Во время сражения ничто не изменило прежней теории, заключавшейся в том, что сопротивление брони сильнее орудий, и в действительности, на всех русских броненосцах, броня оказалась во всех отношениях превосходной. Далее, доказано, что меткость стрельбы из крупных орудий несравненно выше меткости более мелкой артиллерии и что броненосцы суть самые главные и необходимые фигуры в морском сражении. Что касается уверения, что будто миноносцы не способны принимать видного участия в морских сражениях, то можно на основании опыта утверждать что польза этих судов всецело зависят от людей, которые ими управляют. Компетентные морские офицеры все единодушно сходятся в этих соображениях и все уверяют, что никаких серьезных перемен в их воззрениях не произошло. Тем не менее, существуют ещё некоторые пункты, которые должны будут подвергнуться изменениям, а именно: вооружение броненосца должно состоять не только из 12-ти дюймовых орудий, но также из 10-ти и 8-ми дюймовых и из нескольких 6-ти дюймовых орудий. Скорость хода должна по меньшей мере равняться 18 узлов, при чём вместимость угольных ям должна соответствовать требованиям довольно большого радиуса действий. Всякий броненосец должен быть защищён броней, способной сопротивляться такому вооружению, какое он сам имеет, и это означает, что его водоизмещение должно превышать 16 000 тонн. Далее, если принять во внимание вероятное в будущем усовершенствование взрывчатых составов, то броня, которая должна будет сопротивляться их действию, потребует постройки кораблей с водоизмещением около 20 000 тонн. Многие из этих доводов относятся также и к крейсерам. Если их специальная служба будет принята в расчёт, а также и возможность их действий в эскадренном бою совместно с броненосцами, то и они должны быть увеличены в размерах и по всей вероятности дойдут до водоизмещения в 15 000 тонн. Что касается боевого вооружения таких крейсеров, то в Англии принято уже ставить на них по два 9-ти дюймовых орудия, но можно думать, что вероятно и двух 8-ми дюймовых орудий с толстыми щитами будет вполне достаточно. В будущем, крейсеры будут пожалуй носить по четыре 10-ти дюймовых орудия, установленных в носовой и кормовой башнях и по нескольку 8-ми дюймовых орудий вспомогательного вооружения или же всё вооружение будет состоять из одних 8-ми дюймовых орудий. Существует предположение сделать ещё и дальнейшие усовершенствования в этом направлении, но в общем все указания сводятся в пользу смешанного вооружения из 10-ти и 8-ми дюймовых орудий. Затем, вне всякого сомнения стоит требование, чтобы все крейсеры развивали скорость отнюдь не менее 23-х узлов.
Что касается вопроса о бронепалубных крейсерах, то в этом отношении нам уже передано много уроков. С развитием беспроволочного телеграфирования думали вовсе покончить с некоторыми функциями крейсеров, но оказалось, однако, что этот способ телеграфирования имеет свои границы. Бронепалубные крейсеры по прежнему необходимы».
«Истребитель миноносцев с громадною скоростью является прекрасным разведчиком, но его продольное крепление и общая конструктивная слабость, равно как и невозможность держаться в море во время свежей погоды, делают его менее ценным для такой службы. Крейсер должен в большинстве случаев служить глазами и ушами боевой эскадры, а также применяться в качестве истребителей торговли. Здесь надо принять в расчёт огромную скорость, которая в настоящее время даётся более или менее всякому океанскому коммерческому пароходу. Много уже бывало случаев, когда частные пароходы успевали благополучно убегать от преследования их военными крейсерами-тихоходами. Практика требует, чтобы в каждой к каждой эскадре приставлено было несколько разведчиков-крейсеров от 3 000 до 4 000 тонн водоизмещением и со скоростью не менее 25 узлов, при чём, для достижения последнего требования, можно бы жертвовать даже некоторою частью вооружения. Русские крейсеры «Жемчуг» и «Изумруд» суть приблизительно подходящие для этого типы; требуется только несколько ещё усовершенствовать их наружный вид. Эти разведчики должны также быть в состоянии делать огромные переходы без возобновления запасов угля.
Касательно истребителей миноносцев можно бы сказать, что единственное желательное на них усовершенствование составляет достижение ими мореходных качеств. Некоторые внутренние на них переустройства также желательны, но главное, что от них требуется — всё-таки мореходность. Что касается подводных лодок, то они всё ещё остаются в своём испытательном периоде».
А. де-Л.
