Мать Иоанна Антоновича - мекленбургская принцесса Анна Леопольдовна, была племянницей российской императрицы Анны Иоанновны, отец - герцог Антуан-Ульрих Брюнсвик. Иоанн родился 12 августа 1740 г., но задолго до этого, еще в 1731 г. Анна Иоанновна предопределила его судьбу, издав манифест о престолонаследии и назначив своим приемником будущего сына Анны Леопольдовны, тогда еще 13-летней барышни.В год рождения Иоанна императрица умерла, а потому мальчик был торжественно перевезен в Зимний дворец. И с этого момента при российском дворе начинают разгораться интриги: арест регента Бирона, назначение на его место Анны Леопольдовны. Анну Леопольдовну сменил Миних, того - хитрый Остерман, а 25 декабря 1741 г. произошел новый государственный переворот. Дочь Петра Елизавета с преображенцами арестовала правящую чету, Остермана и их немногочисленных сторонников. Царствование Иоанна Антоновича кончилось прежде, чем он начал ходить.
В 1756 г. Иоанна тайком заключили в одиночную камеру в Шлиссельбургской крепости. И для Елизаветы, и для последующих российских правителей Иоанн продолжал оставаться постоянной угрозой. Хотя он был теперь уже почти легендой, про него не забыли. Несколько раз возникали заговоры с целью освободить его из-под ареста и возвести на престол. Последняя такая попытка была предпринята в ночь с 4 на 5 июля 1764 г., когда офицер Мирович, несший караульную службу в Шлиссельбургской крепости, склонил с помощью подложных манифестов на свою сторону часть гарнизона, чтобы освободить «царя Ивана». Но при несчастном царе находились безотлучно два сторожа, которым было строго наказано: скорее умертвить пленника, но не выпускать его на волю. При поднявшейся тревоге они его убили. После тщательного следствия, обнаружившего полное отсутствие сообщников у Мировича, последний был казнен.
Полной противоположностью была жизнь герцога Брюнсвика с одной лишь схожестью с трагической судьбой Иоанна - они оба были лишены трона.
Чарльз д’Эсте-Гельф герцог де Брюнсвик родился в 1804 г. и практически сразу же оказался на троне, поскольку и его отец, и дед - настоящие воины - погибли в боях при Ватерлоо. Правда, Чарльз оказался не совсем подходящим правителем - каждое его высказывание вызывало веселый бум в прессе, а потому все просто обязано было завершиться решительно и строго. В 26 лет Чарльз был лишен трона, всех титулов и привилегий и изгнан из страны куда подальше. Обиженный Чарльз осел в Париже. Здесь его чудачества не завершились - напротив, у них появился новый размах, ведь герцог де Брюнсвик, хоть и перестал быть герцогом, но оставался одним из самых богатых людей Европы, владельцем самой крупной коллекции бриллиантов! Первое время он еще пытался вернуть себе утерянный трон, разрабатывая для этого сколь грандиозные, столь и бесперспективные планы, как, например, захват своих имений с воздуха, посредством высадки десанта с воздушных шаров… Последней инициативой, полностью охладившей его притязания на власть, стала попытка заручиться поддержкой принца Луи-Наполеона. Когда последний был заключен в тюрьму, к нему явился посланник Чарльза с 800.000 франков и предложением в обмен на финансовую помощь подписать бумаги о возвращении герцогу Брюнсвику его трона. Принц от денег не отказался - на них он купил себе свободу и вскоре стал императором. Ну, а о бедняге герцоге и не вспомнил.
В Париже Чарльз отстроил себе гигантский дворец – нечто среднее между царством фей и сумасшедшим домом. Розовые стены, позолота, волшебно сверкающие там и тут бриллианты и тут же - футуристические технические достижения: например, устройство, пропускающее в дом лишь при введении специального кода. Тот, кто его не знал, рисковал быть сбитым с ног мощной воздушной волной из специальной пушки.
Вообще, если говорить о Чарльзе, то необходимо отметить в нем две страсти: страсть к шахматам и к судебным разбирательствам. В шахматы он играл постоянно, с наслаждением анализируя каждую партию. Самая известная партия, о которой и сегодня с восхищением вспоминают шахматисты, состоялась в Парижском оперном театре во время оперы «Севильский цирюльник» со знаменитым шахматистом Полом Морфи, который разбил герцога в пух и прах. Преподаватель университета, ученый и знаток шахмат Джерри Спинрад, анализируя эту игру, восхищался талантом Морфи, а Брюнсвика называл «благородным лунатиком», имея в виду его экстравагантное поведение. Кстати, и сам герцог не раз говорил о своих чудачествах: «Если б не мое могучее здоровье, меня давно отправили бы в сумасшедший дом».
Что касается любви к судебным искам, то и здесь герцог себе ни в чем не отказывал. Он подавал иск на прачку за то, что она взяла с него лишние пять сантимов, а на часовщика - за «содранные» сверх положенного 15 франков! Апогеем его судебного безумства стало решение лишить финансовой поддержки собственную внебрачную дочь за то, что она перешла в католицизм. Вот тут суд не выдержал и не поддержал герцога, обязав его опекать свою дочь и ее детей. Излишне принципиальный герцог был возмущен: его заставляли тратить деньги на то, чего он не желал! Что оставалось делать? Он взял да и сбежал. В Женеву!
Итак, последние три года собственной жизни Чарльз провел в респектабельной Женеве. Каким он был? Худощавый, юношески подтянутый и подвижный человек в коричневом сюртуке, коричневых гетрах, коричневых перчатках, с черной сверкающей бородой, которую ежедневно приходилось подкрашивать, и черном парике (этих париков имелась целая коллекция). Жил исключительно в отелях, питался лишь в ресторанах, а дома пил исключительно горячий шоколад, молоко для которого специально привозили с одной из ферм в закрытом ящике, и которое первым пробовал его камергер (у герцога была мания, что таинственные силы изо всех сил стремятся его отравить). Вообще питался герцог весьма оригинально – большую часть его меню составляли сласти, он даже вносил в отдельные кондитерские лавки большие суммы, чтобы иметь возможность войти туда в любое время и есть, сколько душенька пожелает, вплоть до тошноты.
Если говорить о его образе жизни, то стоит отметить, что зимой он практически не видел солнца: вставал ближе к полудню и до четырех часов занимался собственным туалетом – одевался, гримировался, примерял парики, подкрашивал бороду. Только после этого в сгущавшихся сумерках выходил в город и направлялся в какой-нибудь ресторан, чтобы после обеда сыграть партию в шахматы. Собственно, за шахматной доской и завершилась жизнь этого неординарного человека: играя однажды у себя в номере в шахматы с неким господином, герцог внезапно поднялся, сказал партнеру: «Не шельмуйте тут без меня!», вышел в соседнюю комнату, лег на кровать и умер.
Смерть герцога вызвала настоящий кризис на рынке бриллиантов: умер хозяин богатейшей коллекции, владелец бриллиантов № 1 в мире! А вот для женевцев его смерть принесла ощутимую выгоду. «Хочу иметь вечную могилу на возвышенности, в приличном месте, вне зависимости от того, во сколько это обойдется», - написал в завещании герцог. За исполнение своего последнего желания Чарльз VI д’Эсте-Гельф герцог де Брюнсвик завещал Женеве все свое несметное богатство.
Тело эксцентрика, неудавшегося короля и изгоя похоронили в мавзолее на берегу озера – в роскошном мавзолее, точной копии склепа семьи Скалигьере в Вероне. Заодно изготовили и памятник герцогу – верхом на коне (он был прекрасным наездником), в мундире со всеми регалиями. Поначалу хотели установить монумент на верхушке мавзолея, но, в конце концов, решили не рисковать – не дай бог обвалится! – и поставили памятник рядом. На твердой почве. На оставшиеся деньги женевцы выложили берега озера гранитом, поставили позолоченные ворота при входе в парк Бастионов и построили Театр Оперы…
Автор: Валентина Гутчина, Женева (Швейцария)
