ТЕМА: Александр Крайнев Блаженный Странник

Впервые публикуется лик Блаженного Странника Александра Крайнего

Странник Александр Михайлович Крайнев
Погребен на Митрофаниевском кладбище в Санкт-Петербурге
Автор Дмитрий Булгаковский
Издание шестое
С.-Петербург
Издание книготорговца А.А. Холмушина
1903

12 декабря 1889 года с раннего утра, Фонтанка, начиная от дома Тарасова до Обуховского моста и вся площадь Сенной до Спасской церкви представляли собою необыкновенное зрелище. Все это пространство буквально было запружено народом. Хоронили Александра Михайловича Крайнева. Давка была невообразимая. Кто спешил на вынос покойника, а кому хотелось помолиться при отпевании его.
В толпе носились самые разнообразные воспоминания о нем.
- Что за болезный трудник был, пудовые гири носил, - с удивлением рассказывали одни.
- Тридцать лет странствовал сердешный, - сообщали другие.
- А вот диво: за пятнадцать лет вперед смерть себе предсказал, - прибавляли третьи.
- Упокой, Господи душу его, - слышалось повсюду
Совершенно обычное отпевание. Простой деревянный гроб понесли на руках, и печальная процессия из церкви Спаса на Сенной двинулась к Митрофаниевскому кладбищу. Страшное было движение. Наперерыв пробивались к носилкам, чтобы удостоиться хотя бы перстом коснуться гроба. От Обводного канала до самого кладбища народ сплошною стеною медленно подвигался вперед. С каждою минутою росла толпа. Наконец, в два часа пополудни бренные останки преданы земле.
Что это за «болезный трудник», смерть которого привлекла такое множество петербургского народа? Что это за подвижник, которого так торжественно провожали на вечное упокоение, и на могилу которого до сих пор ежедневно идет толпою народ, творя над ним поминовение?
В похоронной ведомости кладбищенской церкви за 1889 год под № 98 имеется следующая запись: «умер 10 декабря и погребен 12, Александр Михайлович Крайнев, крестьянин Вологодской губернии и уезда, деревни Ерденева (странник), 71 года, от старческого изнурения».
Из этой официальной записи почти ничего нельзя узнать о покойнике. Несколько более сведений о нем дает нам надгробная надпись, помещенная на деревянном кресте. Тут мы прочитали следующее: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа аминь. Здесь погребено тело странника Александра Михайловича Крайнева, крестьянина Вологодской губернии и уезда, Фетыньинской волости, деревни Ерденева, 71 года от роду. Скончался 10 декабря 1889 года, в 12 часов дня. Носил вериги 28 лет, весом 1 пуд 3 фунта, при жизни своей заповедовал оставить их у Спаса на Сенной, на левой стороне».
Но и эти сведения так коротки, что нет возможности по ним составить определенное представление об Александре Крайневе. Обратившись к лицам и сыну его, мы узнали многие подробности о его жизни.
Александр Михайлович Крайнев родился в бедной крестьянской семье, в деревне Ерденеве Вологодской губернии. Отец его занимался крестьянством, т. е. пахал землю. Но земли было так мало, что хлеб приходилось с половины года покупать. Бедненькая хатка об одном окошке, перешедшая к нему чуть ли не от деда, стояла в деревне на самом краю. Крайнева хата терпела нужду. А потому Александр уже с 15 лет, как и многие другие его земляки – вологжане, сделался землекопом Заработки по земляной части хоть и не велики, но для хаты выгодно тем, что одним ртом меньше.
Отец его, человек неграмотный, не счел нужным и детей своих учить грамоте, полагая, что и без этой роскоши детвора обойдется. Когда исполнилось Александру 20 лет, бурмистр указал ему в деревне невесту, такую же бедную, как и сам жених. Звали ее Ольгой, из хаты Ивана Соколова. Парень женился: в противном случае бурмистр угрожал солдатчиной. Не по нраву пришлась молодица Александровым сестрам. Начались в хате перебранки, которые не замедлили перейти с той и другой стороны в явную вражду. Александр был между двумя огнями: любил он сестер своих, жаль было и жены и отделиться от хаты не мог. Избёнка хотя и не завидна, да все свой теплый уголок. Пошли подстрекательства, за ними, попреки, не обошлось без клеветы на счет поведения молодой Ольги. Правда - неправда, а Александр чувствовал себя неладно. Стал часто отлучаться из дома на заработки. Но и чужая сторона не заглушила горя его. Он вел себя не совсем трезво. Не вынес организм, время от времени стали появляться, вроде падучей болезни, так что бывало бросит его наземь и лежит он, бедняга, несколько минут без памяти. Так прошло двадцать лет со времени женитьбы, Александр бедствовал, жена и дети плакали.
Но Бог не хочет смерти грешника и всем желает спасения, всех призывает к Себе, хотя не всех одинаково. Одни слышат Его призвания еще в юности, другие в летах зрелости или старости, иных Он пробуждает от духовного сна необычайными мерами, других обыкновенными способами. Осенила, наконец, Александра добрая мысль, понял он, что жить так нельзя, как жил доселе, увидал, что гибнет он душою и телом. Загорелось в сердце желание – взять крест на себя и идти за Христом. Каким путем? Оставить все дом, семью, одеть вериги и странствовать по святым местам, собирая пожертвования на украшения бедных храмов.
Было уже за полночь. Спала крепким сном деревня Ерденево, как спят обыкновенно сельские люди в страдную пору. В хате Крайневых тоже все спали. Один Александр еще не лег, да он и не раздевался. Прошел еще час. Убедившись, что семья спит, он стал перед образом и начал молиться. Казалось, весь он отдался молитве, на лице его отражалось необыкновенное умиление. Помолившись, он осторожно снял маленький образок – благословение матери, давно уже умершей, положил перед ним три земных поклона, поцеловал его и спрятал себе за пазуху под рубаху. Все это было сделано с большим благоговением, хотя заметно торопясь. Потом снял с той же стены икону Божьей Матери «Утоли моя печали», тихо, кажется затаив дыхание подошел к спящей жене, осенив ее иконою, затем подошел к детям – Ивану, которому было 14 лет, и Петру, шестилетнему ребенку, осенил и их той же иконой. В глазах его заискрились слезы, но он, видимо, сдерживал их. Еще минута и в доме стало меньше одним человеком. Александр был на улице. Вот он прошел крестьянские гумна, дальше начинался лес. Еще раз останавливается, поворачивается назад, творит по воздуху крестное знамение, как бы посылая его туда, где покинуты им навсегда три дорогих для него существа – жена и два сына.
.

В первых числах сентября по направлению к Москве с котомкою за плечами шел какой-то странник, роста среднего, сухощав, лицо было смуглое, продолговатое, волосы черные, на вид ему было не более сорока лет. На нем был крестьянский зипун, довольно поношенный, шапка на голове порванная, так что, в общем, походил на нищего. Видно, что не одну сотню верст он уже прошел, потому что бедняга едва передвигал ноги. То был Александр. Он шел в Москву принять у митрополита Филарета благословение на те подвиги, на которые он обрекал себя.
- Господь Бог благословит тебя, чадо, сказал старец митрополит Александру, когда тот к нему явился, - да будет Он с тобою всегда и везде, и да сохранит тебя от всех козней лукавого. Только помни, друже, одевши вериги, грех будет тебе сбрасывать их, продолжал святитель, - Хватит ли у тебя долготерпения кротости?
- При помощи Божьей буду стараться пребывать в кротости и нести крест терпеливо, ответил он, - Помолись, кормилец, о рабе Божьем Александре, - падая в ноги митрополиту, просил Крайнев.
Из Москвы он направился в Новгород, чтобы поклониться его древней святыне. Здесь он сошелся с кузнецом Маркелом Матвеевым /Маркел Матвеев был дальний родственник А.А. Валькова, Фонтанка, д. 109/, который имел собственную кузницу в селе Волокославинском Кирилловского уезда, куда вместе с ним направился. Долго Маркел не соглашался сделать ему вериги и заковать его в них, но наконец уступил слезным мольбам. В День своего Ангела, 22 октября, Александр Михайлович надел на себя вериги. Распять плоть свою со страстями, стать выше самого себя, выше своей чудовищности; было теперь его единственной целью, для достижения которой он не щадил никаких усилий.
И начались с этого дня его странствования по белому свету. Несколько раз был в Киеве, Москве, Петербурге, Почаеве, Вологде, Ростове. Ходил на Кавказ, был в Иерусалиме, в Соловках и на Афоне. Часто голодный, почти нагой и босой, он твердо шел по тесному пути, с любовью перенося лишения, болезни, насмешки, ругательства, а иногда и побои. Летний зной, зимние вьюги и морозы нередко застигали его в дороге, но он не унывал и не падал духом. Спал где попало, часто в лесу, под заборами, на церковных папертях, на камнях, ел, что давали, а в лесу обходился одними кореньями. Тело свое изнурял не только веригами, постом и разными лишениями, но и другими ужасными средствами. Так многие /А. Сергеева, по первому мужу Цыганкова, Спасский пер. д. № 8, кв. 20; А.Н. Протасова, Забалканский пер., д. 2,; Т.И. Михайлова, Садовая, д. 41; Д.Ф. Крыпова, Лиговка, д. 173; все эти лица видели у Александра Михайловича ноги в крови/ видели ноги его в крови, когда снимал с себя сапоги, внутри которых набиты были гвозди. /Сапоги с гвоздями по его просьбе заказывал делать купец А.А. Вальков, Фонтанка, д. № 109/
Самой скудной пищей он оставался доволен, говоря: «Какая царская еда у вас». Случалось спать ему на голом полу, но вставши утром, он говорил тем, у кого ночевал: «Как покойно я ночевал у вас». Всегда и во всем старался проявить незлобие и почтительность, кротость и смирение. «Где мне Богу молиться за других? Вы помолитесь за дурачка Александрушку», отвечал тем, кто просил его молиться за себя. Когда предложили ему в одном монастыре (Заоникиевской пустыни, Вологодской губ.) принять монашество, он отвечал: «Недостоин дурачок ангельского чина». Редко кого называл по имени, чаще говорил «брат» или «сестра». Часто он вздыхал, и если кто спрашивал - О чем ты, Александрушка, вздыхаешь? - Ох, как трудно, брат, душу спасти, - отвечал он.

В беседе с другими часто повторял слова: «Крест и вера – благодать Святаго Духа. Не осуждайте никого, последнего пьяницу надо прощать и пожалеть. Кротость выше всякого моления.. Где мир, тут и Сам Господь почивает и Святый Дух обитает. Терпи, терпи ни один святой без скорбей в Царство Небесное не взошел. Трудно богатому в царство небесное войти».
Предсказания, какие делал, большей частью выражал намеками вроде загадок, говоря как бы про себя.
В церкви иногда замечали за ним странности: то он делал своим посохом какие-то движения, то вдруг подходил к кому-нибудь и вопросительно смотрел прямо в глаза, то бормотал что-то про себя.
Простыми, но от всего сердца беседами, он многих исправлял. Ясный и проникающий в душу взгляд его невольно внушал к нему уважение, как к истинному рабу Божию. Брат мой, родимый мой, - бывало, уговаривал пьяницу, - я тебе в ножки поклонюсь, - и действительно, бывало, кланялся, -Ради Христа не пей ты вина. А иногда говорил пропойце: «Ох, брат, как ты много пьешь вина; ты пей так, как Александрушка дурачок».
Изнуряя себя тяжелыми подвигами, он, вместе с тем до самой смерти неутомимо заботился об украшении церквей во многих местах на Руси.
Там исправит иконостас, а в другом месте новый сделает, где вместо ветхой церковной крыши устроит новую, а куда сосуды и облачения пожертвует, в одну церковь собрать несколько десятков рублей на ее нужды, а для другой приобрести новый колокол – это было излюбленным его делом. То он, бывало, стоит с обнаженной головой на церковной паперти, собирая по грошам и копейкам, то целыми сотнями рублей получает из одних рук на известную церковь, бывшую на очереди его забот. Изумительно было его влияние на тех, к кому он обращался с просьбою о помощи. Не одни люди богатые посылали от своих щедрот пожертвования, куда он указывал, но и бедные охотно несли свои лепты. В выборе людей он не ошибался, угадывая, чье сердце будет доступно его голосу. На долгие годы во многих местах останется благодарная память о нем за его неутомимые труды, положенные на украшение бедных церквей. Особенно памятны его бескорыстные заботы для вологодских церквей: Никрольской-Возимской, Богородской-Братской, Николаевской–Харитоновской, Николаевской–Ламанской, Иоанно–Предтеченской–Илатовской, Дмитриевской–Раменской, Васильевской-Едковской, и Заникеевской пустыни.
Когда он заболел, никто не слыхал от него ни одного стона, а тем менее - жалобы на болезнь. Тем, кто выражал соболезнование к нему, он говорил: «не скорби, брат, обо мне, на то воля Божья». Во время болезни два раза напутствован Св. Дарами, а за неделю до смерти, над ним совершено было таинство Елеосвящения. На смертном одре часто повторял молитву: «Верую, Господи и исповедую»…
С 6 декабря, по день своей смерти, Александр Михайлович лишился сознания; лежа с закрытыми глазами, он казался умершим, только по временам хрипение в груди давало знать, что он еще жив. Наконец, 10 декабря, в воскресенье в 12 часов дня он предал Богу праведную душу, окончив свои многотрудные земные подвиги. Казалось, что Александр Михайлович не умер, а только уснул так светло и весело было лицо его.
Умерщвляя плоть свою веригами, постом и всякого рода лишениями и укрепляя душу молитвою и другими добродетелями, Александр Михайлович имел дар прозирать и предсказывать будущее. Из множества ходящих по Петербургу рассказов о его изумительной прозорливости мы приведем только те, за достоверность которых ручаются живые свидетели.
Недели за две до Покрова дня, Александр Михайлович, зайдя к Акилине Никитичне, жене посудника Протаса Михайлова, сказал: - У тебя, сестра, будет новый гроб.
-Я не понимаю, Александрушка, о каком ты толкуешь новом гробе? Разве кого хоронят в старых гробах?
- Да, да, сестра, новый гроб будет в девятый день по Рождеству.
В эту пору Акилина Никитична была беременна и на второй день родила сына Алексея, которого похоронила действительно на девятый день после Рождества Христова.
(Забалканский пр., д. № 2 кв. 45)
.

Дворник Иван Петров Евдокимов сообщил следующее. Месяца за два до своей смерти Александр Михайлович, идя от церкви Спас на Сенной, поравнялся с портным Иваном Усановым.
- Стой, брат, куда так спешишь? – обратился к нему Алесандр Михайлович, как бы загораживая ему дорогу.
Портной был пьян, обругал старика.
- Пора, братец, опомниться, -коротко со вздохом заметил ему Александр Михайлович, нам с тобой не долго остается жить.
На другой день, Усанов умер скоропостижно, а Александр Михайлович через два месяца. Это предсказание так поразило Евдокимова, что он потом ходил на могилу прозорливца и просил у него прощения, так как неоднократно осуждал его в своих мыслях.
(Спасский пер., д. № 8 )

Раз Александр Михайлович пришел к Дарье Филипповне Карповой. Сели ужинать. Обращаясь к ней, он сказал - ну вдова, ужин-то у тебя царский? Дарья Филипповна с гневом заметила: -Бог весть, что ты толкуешь, братец, с тобою же рядом сидит муж мой, а ты называешь меня вдовою».
- Я и сам не знаю, что толкует Александрушка дурачок.
Вскоре Карпова действительно овдовела.
(Лиговская ул. д. № 173).

У мясника Федора Сергеева как-то не хватило к срочному платежу 200 рублей, и он не знал, где добыть нужные деньги. В эту пору заходил к нему на квартиру странник Александр Михайлович и говорит: «Не скучай брат, Бог поможет, тебя уже ожидают с деньгами». После обеда Сергеев отправился в свою лавку и встретил знакомого буфетчика Э.В. Митиса, который тот час же по его просьбе дал 200 рублей взаймы.
(Спасский пер., № 8, кВ. 20.)

В день Иоанна Воина (30 июля) Татьяна Ивановна Михайлова, жена торговца, возвращаясь из лавки домой, подумала: хорошо бы позвать странника Александрушку на чай. «Только я подумала так, - рассказывает Михайловна, - «как, смотрю, а странник мне навстречу». «Давно надо бы прийти к тебе, сестрица, попить чайку, да все некогда», - обратился ко мне с такими словами Александр Михайлович. Я поражена была, что он ответил мне на мои мысли. Потом он сказал: «Жалел я тебя, сестрица, когда была ты больна. Ну, что делать: это твоя душа очищалась, благодаря Бога. Еще больше меня поразили эти слова: я действительно незадолго перед этим была больна, а Александра Михайловича в ту пору не было в Петербурге».
Немного погодя, пришла к Михайловой одна ее знакомая. Давно ей хотелось узнать: правда ли , что странник открывает мысли других и предсказывает будущее. Пользуясь теперь случаем, она спросила его: «Скажи, родимый, что мне делать – муж мой пьет, пьяный меня бьет?» В действительности муж её был человек трезвый и жил с нею в добром согласии. Александр Михайлович, опустив глаза, сказал как бы про себя: «Сама, ты сестра, смеешься и меня смешишь, шутить этим нельзя».
(Садовая ул. д. № 41, кв. 18)

Накануне своего деревенского Престольного праздника, Татьяна Ивановна, прибирая квартиру, подумала: хорошо бы послать на родину в деревню несколько старых платьев, которые давно уже были у ней в отставке, - бедные люди помолились бы за ее здоровье. Только что так подумала она, как является к ней Александр Михайлович.
- А я к тебе, сестрица. Есть у тебя старые платья, а у меня есть бедная вдова, ей причаститься не в чем, дай мне одно платьице для нее, она за здоровье твое помолится Богу, только не жалей, а будешь жалеть, лучше не давай.
- Я уже собралась, братец, подарить несколько платьев бедным. На бери сам - светлое или темное?
- Все равно, какое-нибудь, только говорю тебе – не жалей.
(Садовая ул., д. 41, кв. 18)

В 1875 году Александр Михайлович в день Казанской Божьей Матери и своих именин (имя он носил в честь св. мученика епископа Александра) - 22 октября, рано утром пришел в Ерденево проведать свою жену и детей. В первый раз теперь так долго он засиделся дома, так что в деревне стали даже поговаривать, что Александр совсем хочет остаться с семьей. Через два месяца он простился с семьей и отправился в Петербург. На другой день занемогла его жена так, что вдруг ослабела. Скорбела она в душе, что муж ушел. Вдруг через шесть дней, к величайшей ее радости, является Александр: Ну, старуха, что-то я воротился к тебе, немного повременю. – Спасибо тебе, кормилец, видишь я умираю. Прости меня, что я роптала на тебя, когда ты перво-наперво ушел в странствие. Помолись, родимый, о моей грешной душе». - И ты меня прости, моя горемыка, не красна твоя жизнь была, много горя ты вытерпела в своем одиночестве, - сквозь слезы проговорил Александр Михайлович. На другой день, 28 декабря, Ольга Ивановна мирно скончалась.
(Из письма Ивана Крайнева, сына Александра Михайловича).

Однажды странник, зайдя к одной из своих попечительниц, к которой особенно был расположен, попросил ее сшить рубаху на смерть. «К тебе, сестра, приду умирать», - говорил он. Добрая женщина, Анна Александровна Семенова, исполнила просьбу его – сшила рубаху и спрятала у себя. В 1889 году прибыл в Петербург Александр Михайлович, заболел и уже больным был перевезен, действительно, к Семеновой, той самой женщине, которой 15 лет тому назад говорил о своей смерти. Спустя две недели старец-подвижник скончался у нее, и сшитая для него рубаха, была теперь одета на его многотрудное тело. Таким образом, предсказание его о своей смерти исполнилось.
(Фонтанка, д. 119, кв. 38)

Одна жительница г. Ростова, Ярославской губ. в недавно присланном на имя настоятеля Митрофаниевской кладбищенской церкви в письме сообщила следующее:
«Александр Михайлович, за год до своей смерти, был у нас в Ростове и посещал наш дом. Он предсказал моему мужу болезнь за год. Говорил он нам много чего впредь, которое теперь сбывается. Мне в то время как бы что затмило, я не верила. Теперь прошу заочно у его могилы прощения и вас прошу, батюшка, отслужить, отслужить по нем панихиду».
(Анна Дадаева)

.

Крест на месте часовни Блаженного Странника Александра Крайнева

Место нахождения креста ул.Малая Митрофаниевская 13

Часовня на захоронении Блаженного Странника Александра Крайнева на Митрофаньевском православном кладбище.



Возле каменного Митрофаньевского храма располагалась часовня, поставленная на месте захоронения старца-странника Алексея Михайловича Крайнева (1818-1889).

В ведомости кладбищенской церкви за 1889 г. под № 98 имелась запись: "умер 10 декабря и погребен 12, Александр Михайлович Крайнев, крестьянин Вологодской губернии и уезда, деревни Ерденева (странник), 71 года, от старческого изнурения". Надгробная надпись, помещенная на деревянном кресте, сообщала: "носил вериги 28 лет весом 1 пуд 3 фунта и при жизни своей заповедовал оставить их у Спаса на Сенной, на левой стороне…". Эти вериги и хранились в Сенновской церкви - состоящие из «железного пояса, обхватывающего стан, от него через плечи шли две железные проймы, приделанные к поясу. К последнему подвешены еще два кольца с помощью веревки».

Приняв на себя подвиг юродства, "Александрушко" прославился еще при жизни кротостью, прозорливостью, неутомимыми трудами, направленными на украшение бедных церквей.

Скончался странник в квартире благочестивой четы купцов Семеновых, проживавших на наб. Фонтанки, в доме купца А. А. Тарасова. Около двадцати тысяч петербуржцев провожали А. М. Крайнева в последний путь. После погребения старца на его могиле стал постоянно собираться народ. Было отмечено много чудес и исцелений. На каменном фундаменте был поставлен крест, у которого горела неугасимая лампада. Рядом с крестом была устроена копилка, постоянно переполнявшаяся приношениями. В начале ХХ в. на собранные пожертвования на могиле была сооружена каменная часовня. Почитание могилы сохранялось до 1950-1960-х гг., когда остатки кладбища были уничтожены.

Образ блаженного странника Александра Крайнева.

Сегодня 6 ноября 2012 года я побывала на месте бывшей деревни Ерденево,где родился и жил блаженный Александрушко.

Может эти церкви сохранились:

На долгие годы во многих местах останется благодарная память о нем за его неутомимые труды, положенные на украшение бедных церквей. Особенно памятны его бескорыстные заботы для вологодских церквей: Никрольской-Возимской, Богородской-Братской, Николаевской–Харитоновской, Николаевской–Ламанской, Иоанно–Предтеченской–Илатовской, Дмитриевской–Раменской, Васильевской-Едковской, и Заникеевской пустыни.

Вчера я побывала в бывшей деревне Ерденеве,где родился и жил блаженный Александр Крайнев.На месте деревни -распаханное поле. Лишь громадный тополь, одиноко стоит посредине поля. Да два громадных камня- валуна,лежат около тополя. Дерево очень огромное,в три обхвата.О тополе, сохранился такой рассказ местных жителей. Что когда деревню закрывали,то все деревья вырубали. Но тополь, даже спилить не смогли,и трактором его дёргали. Рядом с бывшей деревней Ерденево находиться З аоникиевский монастырь. Он не действующий,в нём расположена коррекционная школа. 4 октября 2012 года было 400 лет со дня кончины преподобного Иосифа Заоникиевского.Летом 2012 года мы с детьми Вологодского детского дома №1 нашли примерное место где был расположен дом преподобного Иосифа. Храм Василия Великого сейчас восстанавливаеться. Церковь Никола на Возьме- разрушена. Николо-Ламанский храм -действующий.Николо-Харитоновский-почти разрушен. Остальные храмы-разрушены полностью.

И фотографии сделала,только не знаю как отправить. Заоникиевский монастырь сохранён,в нём расположена коррекционная школа. Это рядом с родной деревней нашего Александрушки. Храм Василия Великого восстанавливаеться. Николо-Ламанский храм -действующий. Летом была в Николаевской-Харитоновской церкви- она почти разрушена. Остальные храмы разрушены. Сейчас думаю как дойти до места бывшей церкви Никола на Возьме,там сохранилось клатбище. Может быть найду могилу его родных..Это тоже не далеко от родной деревни Александрушки.Надо добраться пока снег не выпал.

Храм Василия Великого на Едке. 2012 год

Село Едка. 2011 год

Николо-Харитоновский храм

Николо-Харитоновский храм. Август 2012 года

Тополь на месте бывшей деревни Ерденево. 6 ноября 2012 года

Камень рядом с тополем.

Тополь и камень.

Тополь в три обхвата.

Пруд в бывшей деревне Ерденево.

Всё это когда-то было в домах жителей деревни Ерденево.

Мы собираем информацию о жизни Старца...
Может в библиотеках сохранились газеты того периода...
Спросите у Галины Владимировны .

Статья в Вологодских Епархиальных Ведомостях 1890 г. №4 (15 февраля)



ПРИБАВЛЕНИЯ
к Вологодским Епархиальным Ведомостям
(год двадцать шестой).
Февраль 15. №4 1890 года.

Замечательный благотворитель.
Если бы сказали, что в наш век, когда большинство проникнуто мыслью только о том, как-бы вольготнее пожить на свете, можно встретить человека, который всецело предался-бы заботе о благе других, совершенно забывая при этом о собственных интересах и выгодах, - никто бы этому не поверил. А между тем, оказывается, что такие бескорыстные люди встречаются даже теперь. Правда, их можно редко видеть, о них что то совсем не слышно, тем не менее, они, к чести нашего века, являются, хотя бы даже как исключение, и теперь. Не далее, как 12-го декабря, такого, именно, человека хоронили на Митрофаньевском кладбище, в Петербурге. На похороны его собралось так много провожатых, что никак нельзя было предположить, что хоронят простого крестьянина...
„Дедушку Михайлыча“ (покойный умер 72 лет от роду), знали почти все столичные бедняки, ютящиеся на чердаках и в подвалах Петербурга. Покойный прибыл сюда, как оказывается, 17 лет тому назад, одетый в сермяге, с тощею котомкою через плечи, с посохом в руках. Вначале на него никто не обратил никакого внимания, считая его обыкновенным странником, „побирающимся по купечеству". Но вот начали замечать, что по чердакам и подвалам прилегающих к Сенной площади домов частенько ходит ка¬кой-то странник и раздает бедным и больным деньги и съестные припасы. Кому даст полтинник, кому двугривенный и т.п. Дивились все страннику. Сам в сермяге, в лаптях, не лучше другого нищего одет, а бедным деньги раздает.
— Ты бы, дедушка, себе на черный день приберег,— говорили ему, бывало, те-же бедняки, которым он благодетельствовал.
Но „дедушка“ знал одно: он молча приходил в под¬валы и чердаки и, вообще, в жилища бедняков, молча раздавал все, что у него припасено было в котомке, и безмолвно-же уходил.
Долго не знали бедняки, кто этот таинственный благодетель, который их так часто посещает. Вначале предполагали, что он сам богатый человек, что ему некуда денег девать... Говорили даже, что он это делает для того, чтобы замолить какой-то грех, который лежит у него на душе. Но вот стало, наконец, известно, что „дедушка Михайлыч“ сам ходит по знакомым купеческим домам столицы, собирает милостыню и все, что получает, раздает нищим и больным. Сам он питался, исключительно, хлебом и водою.
Так прошло 17 лет. Популярность его росла среди столичных бедняков с каждым днем. Здешнее купечество, узнав об образе жизни „дедушки“, считало за честь, когда он приходил к кому-нибудь из них переночевать.

Неделю тому назад он простудился в своем зипунишке, в котором ходил и зимою, и летом, и захворал. Его отправили в больницу. Когда его раздели, то на исхудалом теле его оказались железные вериги в целый пуд весом. На вопрос доктора, давно-ли он носить эти вериги, „дедушка“ отвечал, что он не снимал их с себя ровно 25 лет. Так как вериги были не на крючках, а скованы железным кольцом, то, по приказанию доктора, их пришлось распилить. „Дедушка“, оказавшийся крестьянином Александром Михайловым Крайневым (мы достоверно узнали, что покойный старец Александр Михайлов Крайнев был урожденец Вологодской губернии, Вологодского уезда, Фетипьинской волости, Едковского прихода, крестьянин, деревни Ерденева, в которой живет в настоящее время родной его сын с семейством. Многие жители Вологды хорошо знали этого старца; по их словам, он в последний раз был в Вологде не далее как в сентябре минувшего 1889 г. Н. Суворов.), умерь 10-го декабря, и 13 декабря, при громадном стечении народа, состоявшего, преимущественно, из столичных бедняков и нищих, похоронен был на Митрофаньевском кладбище. Вериги его и тяжеловесный посошок, который покойный имел всегда с собою, хранятся теперь в ризнице кладбищенской церкви. („Новости“, № 344).

В газете „День“ (№346) напечатан о том-же старце страннике рассказ следующего содержания, под заглавием: „Похороны странника“:
„Громадная толпа не менее 20,000 человек окружала 12-го декабря, Фонтанку, близь Малкова переулка и далее по Садовой, Сенной площади, вокруг церкви Спаса. Торговцы, купцы, рабочие, женщины, дети, старики, молодые, много больных, известных в народе за „кликуш“, сплотились в одну „живую стену“, так что не только проехать, но и пройти было невозможно. Дом Тарасова с 10 Декабря буквально осаждался день и ночь народом....
Здесь происходили похороны богобоязненного странника Александра, чтимого нашим купечеством и торговым людом за праведника, который более тридцати лет в веригах путешествовал по св. местам и скитался в лесах, питаясь подаянием и Христовым именем.
Десятки тысяч народа, собравшиеся у гроба старца и приехавшие даже из Москвы, Новгорода, Пскова, Кронштадта и др. мест свидетельствуют о громадной популярности странника, в виду чего мы и считаем не безъинтересным познакомить наших читателей с личностью и обстановкой смерти этого отшельника.

Крестьянин Вологодской губернии Александр Михайлов приехал в Петербург в двадцатых годах, поступил „по торговой части“ и скоро, сделавшись хозяином, приобрел солидное состояние. В 1856 году, когда он имел уже несколько лавок, ему явилось видение и таиственный голос приказал продать все, раздать бедным имущество, а самому посвятить себя Богу.
Михайлов в точности исполнил приказание ночного видения и не старым еще человеком, лет 45-ти, ликвидировал всю торговлю и оставшись без копейки, скрылся из Петербурга: в одном из монастырей он наложил на себя вериги весом 1 пуд и 3 фунта: вериги состояли из железного пояса, толщиной более 1½ дюйма и таких же поручней через оба плеча.
Михайлова встречали в рубище, с тяжелым посохом в руке и непокрытой головой: он являлся в Иерусалиме, на Кавказе, в тундрах севера, но никто не знал никогда, откуда он являлся и куда держал путь. Уверяли, что молитвы его исцеляют болезни и по этому везде, где он появлялся, тотчас собиралась толпа народа. Лет 15 тому назад, уже седым стариком, он приезжал в Петербург и, сшив здесь себе саван, отдал его на хранение некоей Семеновой, сказав, что он придет помирать к ней в конце 1889 года.
Действительно, 8-го декабря, на пороге квартиры Семеновой, в доме Тарасова на Фонтанке появился белый как лунь старик. Его приняли сначала за привидение и страшно перепугались, но он сделал знак рукой и проговорил:
— Не бойся, Марья, это я, пришел к тебе помирать, час мой пробил, пошли за священником и слесарями: надо снимать мои вериги, я должен умереть свободным.
9-го декабря старик причастился св. тайн; вросшиеся в его тело вериги были распилены и сняты при страшных мучениях.
— Ну, теперь прощайте, я умираю, сказал он утром 10-декабря, и затем тихо скончался.
Трудно описать, какую сенсацию произвела эта таинственная кончина; в два дня ко гробу старца нанесли несколько мешков медных и серебряных монет; день и ночь двери стояли раскрытыми и толпа колыхалась, нисколько не уменьшаясь.
На свежей могиле Александра Михайлова весь день до закрытия Митрофаньевского кладбища толпился народ и отчитывали больных.

Редактор Н. Суворов.
Дозволено цензурою. Февраля 14 дня, 1890 года. Вологда. В типографии Губернского Правления

.

.

Статья в журнале "Сын Отечества" №338 от 15(27) декабря 1889 года.

Третья страница журнала "Сын Отечества" №338 от 15(27) декабря 1889 года.