ТЕМА: Гнедичи, Черновы, Д.Гнусин

21 Дек 2010, 22:55
Огромное спасибо за публикацию списков. Это великое дело! У нас на этом кладбище были погребены родственники: Гнедичи, Черновы и знакомые наших предков, например инженер Д.Гнусин ск. 1906 г. (сохранилось его фото). Интересно, существуют ли карты (планы) кладбища, с обозначением могил?
С уважением, Юрий, СПБ

22 Дек 2010, 16:30
Спасибо за Ваше письмо! С удовольствием примем от Вас фото инженера Д.Гнусина и если есть возможность жизнеописание, мы обязательно вставим эту информацию в некрополь Митрофаниевского кладбища.

Приходите к нам на Митрофаниевское кладбище, на мемориальную зону по адресу ул.Малая Митрофаньевская 13. По субботам у нас проходят крестные ходы и служения.

22 Дек 2010, 22:36
Добрый вечер. Фотографию Д.Гнусина вышлю позже( и немного сведений о нём); возможно, что кто-то из его потомков или родственников его узнает и сообщит подробности более точно, а я знаю очень немного.
Пока сделаю попытку прикрепить к письму опубликованную статью, в которой есть интересные сведения о Гнедичах и о Митрофаньевском кладбище. Да и я сам в 1960-х, будучи совсем молодым, посещал барахолку и сохранил в памяти немало впечатлений...
За приглашение спасибо.
Юрий Иванович

Статья Ю.И.Сафронова из издания "История Петербурга" №4 (32)/2006, раздел "Душа Петербурга"

ГНЕДИЧИ В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ, ПЕТРОГРАДЕ, ЛЕНИНГРАДЕ

Гнедичу, обогатившему русскую словесность
переводом Омира от друзей и почитателей.
Эпитафия на памятнике Н. И. Гнедичу

Из плеяды российских знаменитостей, оставивших заметный след в истории России, достойное место занимают представители многих малороссийских родов. Среди них особое место занимает род Гнедичей. Самым знаменитым по праву принято считать Николая Ивановича Гнедича, современника А. С. Пушкина и других видных представителей российской словесности. Из всех Гнедичей один лишь Н. И. Гнедич удостоился упоминания в советских энциклопедиях, а в энциклопедии Павленкова (1899) упомянуты двое: кроме Николая Ивановича (с портретом!), еще Петр Петрович Гнедич: «…совр. писатель р. 1855 г. Написал “Историю искусств” и много рассказов, комедий, романов».
Почти анекдотичный случай уже из ХХ века: некая окололитературная дама с амбициями как-то спросила у Татьяны Григорьевны Гнедич, о которой пойдет речь ниже: – Танечка, а, кстати, кем вы приходитесь тому Гнедичу? – Это Николаю Ивановичу? – живо переспросила Татьяна Григорьевна с таким видом, как будто она, по крайней мере, вчера говорила с ним по телефону. – Мы с ним в довольно близком родстве. Моя ветвь происходит от младшего брата Николая Ивановича.
Среди нескольких произведений, которые «русская словесность с гордостью может выставить перед Европою», А. С. Пушкин называл «перевод Илиады».
Н. И. Гнедич, родившийся 2 февраля 1784 года в Полтаве, происходил из казачьего рода Гнедёнко, живших в слободской Украине, между Полтавской и Харьковской губерниями. Его предки известны с ХVII века. Большинство из них принадлежали к запорожской вольнице. Древо Гнедичей за ХVIII–ХХ века представлено весьма разнообразно: были монахи, священники, сотники, учителя, офицеры, доктора медицины, литераторы, высокопоставленные чиновники. Среди подвижников, прославивших Россию на духовном поприще в мятежном ХХ веке, был профессор протоиерей П. В. Гнедич. В статье «Чтобы не пересох родник правды. Рассказ о традиционных Глинских чтениях» сообщалось, что «перед участниками конференции открылись чертоги Московской Духовной академии, ее торжественные аудитории, конференцзал, тихие коридоры, гостеприимные трапезные. В чертогах звучало слово достойных мужей, просветителей России. Подлинных столпов благочестия. Их имена с благоговением читаем на памятных плитах, осененных крестом: “Профессор, священник Павел Александрович Флоренский (1882–1937), профессор, протоиерей Петр Викторович Гнедич (1904–1962), профессор Сергей Сергеевич Глаголев (1865–1937), доцент, схиархимандрит Иоанн Маслов (1932–1991)”».
В царствование Екатерины II многие сотники, в том числе Гнедёнко, получили право на дворянство, и фамилия их была изменена на Гнедич. Относительно малороссийского дворянства уместно будет здесь привести слова из исследования Вересаева: «Малорусский пан (в ХVIII столетии) не имел еще государственного признания своих прав. Между тем только дворянское достоинство давало санкцию обладанию землею… Малорусское панство кинулось на отыскивание побочных тропинок и лазеек, какими можно было пробиться в дворянство… И вот какой-нибудь самый обыкновенный сын Василенко (по Василию отцу), выдвинувшись на малый уряд, начинает подписываться на польский манер Базилевским, Силенко – Силевичем, Гребёнка – Грабянкою и т. д. С течением времени все эти самозваные Базилевские и Силевичи успевали уверить и других, а может быть, и себя, в своем польско-шляхетском происхождении. Оставалось это подтвердить документом. С деньгами и это было делом нетрудным. На этот случай были под рукой дельцы, которые охотно брались за фабрикацию необходимых документов. Вероятно, это стоило не так дорого, так как во времена возникновения комиссии о разборе дворянских прав в Малороссии оказалось до 100 000 дворян с документами. Между тем как лет 10–15 перед тем малороссийское панство заявило, что у него документов нет, так как они растеряны через бывшие в Малороссии междоусобные брани и многочисленные войны». Думается все же, что российское правительство, конечно, понимало цену этих «документов», но относилось к этому снисходительно, разумно полагая, что важно добиться лояльности малороссов к России, пускай и таким оригинальным способом.

Примечательно, что отец Hиколая Ивановича Гнедича, Иван Петрович, ко времени рождения сына совершенно разорился и жил с семьей в усадьбе, покрытой соломой. Николай Гнедич воспитывался в Полтавской семинарии, Харьковском коллегиуме (1797–1800), а с марта 1800 года – в Московском университете… Служил по департаменту народного просвещения, а с 1826 года утвержден в звании библиотекаря. 13 ноября 1826 года в вознаграждение за службу и за перевод в стихах на русский язык «Илиады» получил 3000 рублей пенсии сверх жалованья. В январе 1830 года за поднесение государю императору печатного экземпляра перевода «Илиады» получил бриллиантовый перстень (уже во второй раз); член Российской академии. Но ни служебное положение, ни литературная известность не сделали Н. И. Гнедича счастливым в личной жизни. Он пережил несколько увлечений, не встретивших взаимности. Из них самым сильным и многолетним было увлечение трагической актрисой Екатериной Семеновой, впоследствии кн. Гагариной. Это была любовь, которую он тщательно скрывал и в которой не было никакой надежды… Жихарев, знавший Гнедича, говорил, что он был уж «вовсе невзрачен собою: крив и так изуродован оспою, что грустно смотреть».
Вероятно, поэтому в одной из современных нам газет под заглавием «О ты, который воскресил Ахилла призрак величавый» опубликовано интересное исследование, в котором говорилось: «В Государственном музее А. С. Пушкина (г. Пушкин) хранятся полотна известного художника прошлого века Григория Чернецова, того самого, который вместе с
братом создал монументальную панораму Волги на нескольких тысячах листов. Среди полотен картина “Парад на Царицыном лугу 6 октября 1831 г.”, а также эскиз к ней, где изображены четверо выдающихся поэтов того времени. Это Иван Крылов, Александр Пушкин, Василий Жуковский и профиль Николая Гнедича. У непосвященного сразу возникает вопрос, почему все изображены анфас, а Гнедич в профиль. Таким образом художник стремится скрыть обезображенное лицо и слепоту правого глаза в результате оспы, которую Гнедич перенес в раннем детстве. Только Орест Кипренский решился отобразить Гнедича справа, показав темное пятно под правым глазом. Однако у портрета странная судьба, он сохранился не в очень хороших копиях, а оригинал оказался потерянным».
Отрадой для Н. И. Гнедича стал очаг, возле которого он мог пригреться. Такой очаг был в семье Олениных; и Гнедич, и Крылов, и Озеров, и Батюшков были завсегдатаями дома Олениных. Летние месяцы он проводил в усадьбе Приютино, где имел постоянное жилье. С Гнедичем, Крыловым, Батюшковым, Пушкиным был знаком и святитель Игнатий (Брянчанинов), будущий настоятель Сергиевой пустыни (1833–1857), который благодаря родственным связям с президентом Академии художеств, директором Императорской Публичной библиотеки А. Н. Олениным оказался тогда в центре столичной художественной жизни.
В библиотеке А. С. Пушкина сохранилась «Илиада» Гомера, переведенная Н. И. Гнедичем, с дарственной надписью на первом листе: «Александру Сергеевичу Пушкину в знак истинного уважения от переводчика. 1829, дек. 23, С. Петербург». Выход в свет многолетнего труда поэта Гнедича Пушкин приветствовал двустишием:
Слышу умолкнувший
звук божественный
эллинской речи;
Старца великого тень
чую смущенной
душой…
Гнедич прочно вошел в круг людей, близких Пушкину, и других знаменитых людей той поры… 6 февраля 1833 года А. С. Пушкин провожал в последний путь своего старшего товарища и подписался на сооружение ему памятника. Н. Гнедич фигурировал в списке исторических имен (Полный русскоHфранцузский словарь), и причем не гдеHнибудь, а рядом с Гете. Всего трое россиян попали в исторический список. ПоHфранцузски знаменитые фамилии пишутся так:
Goethe (Гете)
Gneditch (Гнедич)
Galitzine (Голицын).
Н. Гнедич не забыт до сего дня, творчество его изучается любителями и профессионалами. Недавно были опубликованы афоризмы известных людей прошлого, и среди них принадлежавшие Н. И. Гнедичу, прошедшие проверку временем и не потерявшие актуальность: «Не так опасны удары друга, как поцелуи врага. …Наша совесть нам и есть лучший судья. Истину, как и детей, нельзя рожать без боли».
Примечательно, что все же первым из Гнедичей появился на брегах Невы Иван Федорович (1794–1821), штабHлекарь. Некролог по поводу его кончины был помещен в издании «Сын отечества».
И, наконец, Н. И. Гнедича можно считать основоположником филологического перевода, да и вообще – одним из первых в России филологов в современном смысле этого слова. Другие Гнедичи тоже оседали в Петербурге. К 1868 году в столице жили уже трое Гнедичей, а к началу ХХ века – уже несколько семейств Гнедичей. Среди них были даже чиновники, дослужившиеся до чина тайного советника, дававшего право, кроме прочего, именоваться «превосходительством». Увы! К началу ХХI века известная некогда фамилия Гнедич исчезла. Но остались книги, множе-

множество писем, старинных фотографий, которые, к сожалению, уже некому атрибутировать. Да еще латунная табличка от входа в квартиру «ГНЕДИЧЪ», которая переходила от поколения к поколению как фамильный раритет.
Кроме Н.И. Гнедича другие представители рода Гнеднчей также известны в истории Петербурга. Это Петр Петрович Гнедич (1855-1925, живший в 1868 году по адресу: Разьезжая ул., 23, кв. 37), известный писатель, автор многочисленных пьес и управляющий русской драматической труппой Императорских Санкг-Петербургских театров. П. П. Гнедич известен до сего дня книгой «Всемирная история искусств». Этот труд, пережив время, был переиздан в 1990-х годах двумя десятитысячными тиражами . Петр Петрович был женат на Ольге Андреевне Байковой (по первому браку Карминой), потомства не оставил; погребен на Волкове ком кладбище на Литераторских мостках, памятник частично разукомплектован.
Внучатые и правнучатые племянники поэта Н. И. Гнедича оставили неплохой личный архив, материалы которого послужили основой для этой публикации.
Например, могут показаться интересными для исследователей неизвестные ранее материалы, касающиеся знаменитой Татьяны Григорьевны Гнедич. О ней в материалах комитета Государственной безопасности СССР от 11 марта 1990 года № 10/28-517 сказано:
«Гнедич Татьяна Григорьевна. 1907 г. рождения, уроженка м. Кузёмен. Зеньковского уеэда Полтавской губернии, русская, гражданка СССР, беспартийная, писатель-переводчик, проживала Ленинград, ул. Садовая, дом 63, кв. 16.
Арестована 27 декабря 1944 года Управлением НКВД по Ленинградской области и Ленинграду. Обвинялась по ст. 19-55-1а УК РСФСР (покушение на измену Родине), 59-10 (антисоветская агитация и пропаганда), 58-II (организационная деятельность, направленная к совершению контрреволюционного преступления).
Приговором Военного трибунала войск НКВД от 26 февраля 1946 года определено: Гнедич Т.Г. лишить свободы в исправительно-трудовых лагерях сроком на 10 лет с последующим поражением в правах сроком на 5 лет.
Определением Военной коллегии Верховного Суда СССР от 27 нюня 1956 года приговор Военного трибунала войск НКВД Ленинградского округа от 26 февраля 1944 года в отношении Гнедич Т. Г. отменен, и дело прекращено за отсутствием в ее действиях состава преступления»12.
Сейчас никого не удивишь тем, что невиновные отбывали срок за несовершенные преступления, но удивительной бывает судьба людей, которые все это пережили и не растеряли ничего человеческого. Рамки статьи не позволяют подробно остановиться на описании всею жизненного пути замечательной женщины. Желающие узнать подробности могут ознакомиться с книгой петербургской писательницы Галины Усовой13.
Если немного пофантазировать и попытаться добавить в энциклопедию Павленкова третьего знаменитого представителя рода Гнедичей - Татьян Григорьевну, то о ней можно было бы написать: «...находясь под арестом по надуманному политическому обвинению, сумела впервые перевести с английского на русский язык всемирно известную поэму Байрона "Дон Жуан", обессмертив свое имя в русской словесности. Бриллиантовых перстней, правительственных наград, почетных пенсий от правительства не получала. Оставила множество учеников...».
Татьяна Гнедич после Октябрьского переворота, будучи студенткой ЛИФЛИ, едва не была исключена за то, что скрыла свое дворянское происхождение, и более того, за то, что она якобы кичилась своим дворянским происхождением.
И, тем не менее, это дворянское происхождение сыграло, видимо, злую шутку в ее жизни и представляет до сих пор некую загадку...
В 1908 году статский советник Григорий Гнедич обратился на высочайшее имя с просьбой об удочерении малолетней Татьяны. Такие просьбы всегда получали положительное решение, и вскоре в деле об удочерении Татьяны была начертана резолюция министра юстиции Щегловнтова: «Высочайшее соизволение последовало в Царском Селе 4 мая 1909 г». После чего делу был дан ход и определением правительствующего Сената (по департаменту герольдии) был издан указ о том, что «статскому советнику Григорию и жене его Анне Гнедич - малолетней

Татьяне принять фамилию - Гнедич" и отчество - "Григорьевна"» 14. Таким образом, дело вроде бы прояснилось, но не совсем. Неясно, кто же были ее родители? Возможно, Григорий Петрович Гнедич женился на женщине, у которой уже была дочь Татьяна. Возможно, что у Григория была дочь от другой женщины, а жена согласилась стать ее новой мамой. Другой вариант - удочерение добрачного ребенка, и, наконец, бездетные супруги взяли на воспитание малолетнюю девочку и привязались к ней, как к родной. В любом случае это был поступок ее родителей, который» как видим, послужил отправной точкой для всей дальнейшей нелегкой судьбы Татьяны.
Татьяна Гнедич вспоминала, что в возрасте семи-восьми лет она с родителями переселилась в Москву, очевидно, в связи с империалистической войной. В Москве они пробыли пять-шесть лет и жили у родственников, о которых иногда осторожно упоминала Татьяна Гнедич, называя их «московские Гнедичи». Останавливалась она у них и позже, во время деловых поездок в Москву. Сегодня можно назвать и степень родства, и адрес. Она общалась с Сергеем Васильевичем Гнедичем, своим троюродным дядей, проживавшим одно время в Москве по адресу: Суворовский бульвар, дом 6, кв. 23.
Л. Чуковская в своих записках об Анне Ахматовой привела высказывание некоей Средневской, которая, намекая на Т. Гнедич, говорила:
— Теперь старые дамы пытаются присоединиться к Ане. Недавно я слышала об одной, которая у кого-то отняла твою книгу потому что, мол, у нее и с книгой и с тобой "столько связано": вы обе любили одного человека, но она его тебе отдала.
— Это Владимира Казимнровича - засмеялась Анна Андреевна. - Какая чушь....».
Был ли здесь зашифрован намек на соперницу, неизвестно.

Александр Васильевич Гнедич

Мало кто знает, что А.А. Ахматова имела среди узкого круга людей прозвище «птица».
Среди немногочпеченных родственников Татьяны Гнеднч известны двое - это Сергей Васильевич Гнеднч (1886-1967), окончивший Лесной институт в Петербурге и проживавший в Москве со своим семейством, и его брат Александр Васильевич, в семье его звали «Васильчик» (l883-1963), окончивший в 1913 году тот же институт и живший в Ленинграде. Татьяна, когда бывала в Москве, останавливаюсь у Сергея Гнедича, хотя при этом подвергалась определенном риску. Дело в том, что Сергей, как бывший царский офицер (полковник инженерных войск), был арестован в 1930-х годах и приговорен к 5 годам ИТЛ, видимо, в «профилактически» целях.
Александру Гнеднчу пришлось на время покинуть Ленинград. Неизвестно, был ли он во время паспортизации в начале 1930-х годов (кировский поток) – «вычищен» из Ленинграда, или сам от греха по-дальше убыл в г. Каргополь, где служил по своей лесоводческой части.
Сергей Васильевич Гнеднч, ка¬ким его помнили, был весьма начитанным человеком, неравнодушным к варварству. Сохранились документы, позволяющие судить об этой его черте. Во время одного из приездов в Ленинград весной 1958 года он посетил Мнтрофаньевское кладбище, где покоилось много известных людей, и в том числе его мать, и пришел в ужас от увиденного. Это заставило его взяться за перо и написать известной (и даже знаменитой) в то время журналистке Татьяне Тэсс. Письмо относится к истории Петербурга-Ленинграда и достойно того, чтобы его привести полностью.
« Многоуважаемая Татьяна Николаевна.
Высказанные в одном из Ваших фельетонов мысли о латвийских кладбищах позволяют мне надеяться на внимание, которое Вы уделите одному из кладбищ Ленинграда.
Мне долго не приходилось бывать в этом городе. По приезде я отправился на Митрофаньевское кладбище, к могиле моей матери. Мне было известно о проведенных на кладбище оборонительных работах в период блокады и о закрытии кладбища для захоронения. Я был уверен в разбивке парка на месте погребения. Но увидел совсем другое.
Мнтрофаньевское кладбище расположено в полутора километрах от Балтийского вокзала, рядом с которым воздвигнута станция метро. Случайный встречный на мой вопрос - как пройти на кладбище, любезно ответил – «ax, вам на барахолку? Сядьте или в такси, стоит 1 рубль, или в автобус - 50 коп.».
Как-то не увязывались эти понятия - барахолка и кладбище. Он оказался прав - у здания станции метро стояла полуторатонка с боковыми сиденьями. Мне удалось сесть, а к моменту отхода, через 2—3 минуты, грузовичок был переполнен стоящими пассажирами. Подъехав к кладбищу, увидел вере¬ницу подобных же грузовиков и такси, регулярно курсирующих по линии "барахолка — ст. метро».
Что же осталось на месте кладбища? Случайно уцелевшие, покосившиеся два-три деревянных креста; металлические кресты ушли в металлолом, надгробья — на стройку. Так надо полагать, так как ни тех, ни других на территории кладбища нет. Изрытая земля - чему оправдание блокада. Навезенный холм свалочного грунта. Но основу основ составляет барахолка. Это огромный участок кладбища, обнесенный высоким прочным забором, со служебными постройками и с очень малым количеством наскоро сбитых ларьков и прилавков. Большая часть продажи

производится с рук. Тут можно видеть женские платки, косынки — кустарные и фабричные, новые и старые сапоги, стеклярусные подобия люстр, сапожные колодки, старые калоши, детали радиоприемников и телевизоров, готовое платье, велосипеды, и, как говорят, мотоциклы и автомобили.
Разнообразен и контингент продавцов. Часть - привычные к этому делу торговцы, встречаются и робкие фигуры, скромно держащие в руках какое-нибудь поношенное платье, и безнадежные торговцы старым хламом.
Несмотря на кажущееся убожество барахолки, прекрасно организованный городом (или автотрестом) транспорт доставляет с пятиминутными интервалами потоки людей, два или три раза в неделю. Право на продажу оплачивается; не выяснил, кто взымает деньги.
Вспомнился мне один из Ваших фельетонов о кладбищах Латвии. Не только рижские кладбища представляют образец почитания памяти погребенных, но и на взморье, на маленьком кладбище у поселка Асари, подобный же порядок, чистота, цветники.
Вы много ездите по родной стране, вероятно, бываете и в Ленинграде. Право же, посещение Митрофаньевского кладбища дало бы Вам благодарную тему для фельетона. Со свойственной Вашему таланту силой Вы привлекли бы внимание горисполкома к единственно-правильному использованию территории кладбища ПОД ПАРК.

Когда над прахом умерших за¬шумит листва деревьев, Вам бу¬дут принесены слова глубокой благодарности от людей, подобных мне, а они все еще существуют.
С. Гнедич.
16 марта 1958 года.
Москва Г-19,
Суворовский бульвар, д. 6, кв. 23».

Видимо, письмо нашло отклик в редакции «Известий», и вскоре пришел ответ, что с «письмом лично ознакомилась Т. Тэсс и принимаются меры... послан запрос в ис¬полком Ленинградского городского Совета»17.
Как это часто бывает, дело кончилось ничем. К сказанному следует добавить, что на кладбище в свое время были исторические захоронения, главным образом вблизи Митрофаньевской церкви. Обращали на себя внимание часовня над склепом адмирала В. М. Головнина и его сына - министра народного просвещения А. В. Головнина, семейное захоронение контр-адмирала В.И. Рыкова, могилы известного военного историка Н.С. Голицына, генерала П.П. Липранди, члена Российской академии сенатора П.И. Сумарокова, директора департамента железных дорог Д. И. Журавского, всемирно известной пианистки М. Шимановской. Большим почитанием пользовалась могила странника А. М. Крайнева, вологодского крестьянина, носившего на себе пудовые вериги. Его похороны в декабре 1889 года собрали двадцатитысячную толпу, которая провожала гроб от Успенской церкви на Сенной площади до самого кладбища18.
Как видим, проблема перешла в XXI век, место бывшего кладбища занято складами, гаражами и свалками, а мечта С. Гнедича о парке так и осталась мечтой.
Т. Г. Гнедич, пережив всех перечисленных выше родственников Гнедичей, скончалась 8 ноября 1976 года и погребена на кладбище г. Пушкина при большом стечении учеников, друзей и знакомых.
К 1916 году в Петрограде жили еще 6 представителей фамилии. Причем Александр, его мачеха Людмила Львовна, сестра Елена Васильевна жили по Садовой ул., в доме 80. Сестра обоих Гнедичей, Елена Васильевна Гнедич окончила Бестужевские курсы, преподавала до революции 1917 года в гимназии Шаффе и, кажется, была удостоена за свою преподавательскую деятельность какого-то ордена. Судя по переписке, она была в близком знакомстве с известным публицистом Л. 3. Слонимским, постоянным сотрудником «Вестника Европы», и с каким-то таинственным писателем, имевшим псевдоним Дута (с ударением на «у»). Продолжала она преподавательскую деятельность и в советский период. Сохранилась латунная пластинка от адреса с надписью «Е. В. Гнедич от воспитанников выпускников 1939 г.». Людмила Львовна Гнедич, стала второй матерью для Александра, Сергея и Елены Гнедичей после преждевременно скончавшейся Ольги Александровны Гнедич (ур. Лютц), до брака носила фамилию Яковлева. Она была крупной землевладелицей; как видно из документов, ей принадлежали 1597 десятин земли в «Лугском» уезде. Наверное, этим можно объяснить довольно прочное благосостояние всей ее новой семьи, подкрепленное к тому же престижным местом службы ее мужа - Василия Григорьевича Гнедича (1850-?), который сумел дослужиться до должности директора Петербургской конторы Государственного банка. Людмила Львовна была заядлой театралкой, в ее архиве сохранилось множество театральных программок, и можно, заглянув в них, узнать, например, что 21 июня 1941 года в Театре оперы и балета им. Кирова шел балет «Чародейка», в Театре драмы им. Пушкина - «Лгун», а в театре Музкомедии сада «Буфф» -«Летучая мышь»...
Благодаря остаткам «прежней роскоши» Гнедичи смогли продержаться в 1920-1930 годы. Даже находясь в Каргополе в 1929 году, Александр Гнедич имел возможность нанимать домработницу.
Что еще хранит в себе архив Гнедичей? Множество писем довоенной и военной поры,

фотографии XIX-XX веков, которые, к сожалению, уже некому атрибутировать. Есть фотографии из Полтавы, как раз по годам подходящие к родителям Татьяны Григорьевны Гнедич. Одно письмо А. Гнедича отправлено в Ленинград из эвакуации из Алтайского края в конверте, сделанном из выдранного из брошюры И. В. Сталина «Интервью с корреспондентом "Правды" относительно речи г. Черчилля» 13 марта 1946 г.». Все смешалось в доме Гнедичей; сохранились поздравления с Великим Октябрем, Международным коммунистическим днем (был и такой!!!), квитанции об уплате за квартиру, с обязательным уведомлением, что при «неуплате квартирной платы в течение 3-х месяцев съемщик может быть выселен по суду», членский билет «Общества друзей радио» за 1924 год...
Сохранилась открытка Т.Г. Гнедич к своему троюродному дяде, датированная 19.01.1961 г.
Дорогой Александр Васильевич!
Ожидаю (и ожидаем) Вас у нас в Пушкине 25-го января - как уже договаривались. Вероятно, Вам удобнее приехать днем - часов в 12 или несколько позже.
От вокзала в Пушкине прямо до нас идет автобус №81 -до кинотеатра; это на углу Московской. Первый дом от угла направо - Московская, 24, 2-й этаж.
Буду очень-очень рада Вас видеть. Привет Ел[ене]. Вас[ильевне]. и Серг[ею]. Вас[ильевичу].
Гнедичей иногда преследовали анекдотические случаи, которые опровергают сегодняшний стереотип, что, мол, «раньше все было лучше». Один из таких случаев зафиксирован письменно. В 1952 году Александр Гнедич в гостях выпил 250 г и на следующий день поел блинов - была масленица. Ночью он упал в коридоре и потерял сознание. Приехавший по «неотложке» врач констатировал инсульт - разрыв мозгового сосуда и легкий паралич... А в 8 часов утра он вскочил и отправился на работу19. Недаром сами медики сочинили анекдот: «Будем лечить или пусть живет?».
И, наконец, еще одна петербургская история из далекого 1904 года, связанная с Гнедичами. История называется «Делом об уплате жене статского советника Гнедич 3000 рублей за приобретенную по высочайшему повелению картину, изображающую ее деда генерала от инфантерии Купреянова в битве при Дебречине»; автор картины художник князь Максутов.
По справке, наведенной хозяйственным отделом Кабинета его императорского величества, оказалось, что Купреяновы - российский дворянский род, происходящий от Богдана Купреянова, жившего в конце XI века. Павел Яковлевич К. (ск. 1874 г.) с отличием служил в Венгерскую кампанию и был генералом от инфантерии. Яков Александрович (ск. 1869 г.) был директором департамента государственного казначейства. Род этот внесен в 6-ю часть родословной книги губерний Вологодской и Костромской (Гербовник X, 33).
Картина была осмотрена комиссией из весьма почтенных людей с участием таких известных специалистов, как граф. И. И. Толстой, академик д. ст. сов. М. П. Боткин, директор Училища технического рисования барон Штиглиц, ст. сов. Котов, гофмейстер граф Бобринский, и пришла к заключению, что «...во всяком случае, картина, если и не имеет высоких художественных достоинств, все же исполнение вполне прилично и добросовестно». При этом добавлено, что эта картина предложена к приобретению Русскому музею императора Александра III, но, будучи рассмотрена академическим собранием 29 сентября (1903 г.), была признана недостойной помещения в музей... Заключение скреплено подписью графа И. И. Толстого. Особое мнение академика Боткина - оценить в 2000 рублей.
Получив уведомление об оценке (только ради нее!) в 2000 рублей Александра Христофоровна Гнедич (ур. фон Верман), дала свое согласие, поскольку очень нуждалась в деньгах. Но непрозрачно намекнула, чтобы при докладе его императорскому величеству попросили «накинуть» за службу деда и учли ее бедственное положение, а также болезнь мужа. Не забыла она и красиво поторговаться, прибавив, что «раньше такая картина стоила 5-6 тысяч...».
Тогда решено было составить справку о службе ген. от инф. Павла Яковлевича Купреянова, и оказалось, что он был в службе с 1806 года, умер в 1874 году на службе, состоя членом военного совета. Жалованье в 1871 году получал 1695 рублей, столовых - 2892 рубля, за Бородинское сражение -111 рублей 11 копеек (!!!), итого 4608 рублей 11 копеек в год. Пенсии кроме того из инвалидного капитала - 858 рублей и по орденам Св. Александра Невского - 500 рублей, Св. Георгия 3-й ст. - 200 рублей, Св. Владимира 2-й ст. - 300 рублей. Имел недвижимого имения в Московской губернии Броницкого уезда 1100 десятин земли и в царстве Польском в 1835 году пожалованное имение в вечное и потомственное владение с доходами до 10 000 злотых в год. Был женат вторым браком на дочери генерала-лейтенанта Хрулева. От первого брака с дочерью надв. сов. Малыгина имеет дочь Варвару. В 1849 году отличился при Дебричине, где он лишился правой ноги. Сама просительница указывала, что пенсию за службу генерала получает вторая жена покойного, детей от которой он не имел.

После такой справки император, отличавшийся добрым сердцем, высочайше повелел приобрести картину за 3000 рублей с учетом тяжелого положения просительницы, о чем и было сообщено г-же Гнедич, а картина 10 февраля 1904 года передана на хранение в Эрмитаж, где, возможно, хранится и поныне.
Недавно благодаря замечательному многотомному труду В. Н. Чувакова стало известно еще об одном из Гнедичей - Дмитрии Дмитриевиче (1879 - 3 сентября 1969, Нью-Йорк), полковнике, председателе Общества михайловцев - артиллеристов и союза русских ветеранов, члене Российского императорского союза орденоносцев.
В России, в Санкт-Петербурге есть улицы Пушкинская, Гоголя, Крылова, Жуковского. Знающие люди говорят, что на независимой Украине в Полтаве есть улица русского поэта Мыколы Гнедича...

10 Янв 2011, 13:22
Уважаемые владельцы сайта!
В предыдущем письме я направлял Вам статью о Гнедичах (О.А.Гнедич была похоронена на Митрофаниевском кладбище) с информацией о состоянии кладбища, описанным ее сыном С.В.Гндичем.

О Дмитрии Дмитриевиче Гнусине, похороненном там же, до сего дня было мало чего известно, но сегодня в Интернете размещено о Гнусиных много информации. Оказалось, они в своё время были весьма известны. Можете посмотреть очерк писателя В.С.Пикуля -"Тепло русской печки" а я направляю Вам другой очерк -весьма интересный. о Д. Д. Гнусине. Хорошо бы нашлись его потомки (потомки его дочери Натальи), которые подсказали, где погребенп его жена? И каким образом его фотография оказалась в нашем фамильном архиве?
С уважением. Юрий Иванович

I

Инженер Дмитрий Дмитриевич Гнусин коротко постучал в дверь и, получив разрешение, вошел в купе:
- Ваше...
- Высокопревосходительство, - подсказал сидевший за столиком господин. - В целях, известных вам, ограничимся этим.
Безукоризнен в прекрасно сшитом смокинге, отметил мысленно инженер. Бритое лицо молчаливого сфинкса без тайны. Дмитрия Дмитриевича предупредили, что уже в следующий момент, весьма вероятно, это будет улыбающийся человек, с неисчерпаемым запасом анекдотов и занятных безделушек, которые он, забавы ради увлекшись фокусами, станет вынимать то из бокового кармана, то из рукавов, а то из уха... Причуды.
- Вы можете обращаться ко мне по имени-отчеству: Николай Константинович. Вас предупредили... О том, что я, Великий Князь, инкогнито следую в столицу. Об этом знает только определенный, достаточно узкий круг лиц. Это своего рода сюрприз, но вы понимаете. Надеюсь, начальник Николаевской дороги инженер-генерал-майор Крафт просветил вас...
- Да, он находится в соседнем вагоне, и имел со мной разговор еще на вокзале, когда я обратил внимание на жандармского генерала, который пытался...
- Остановить меня? Генерал тоже будет молчать. Я в нем уверен, хотя он порядком мне уже надоел. Впрочем, это все человеческое, старик боится расстаться с должностью, а у него многочисленное потомство от позднего брака. Видите, я вполне дружелюбен и понимаю человеческие души. Как вас зовут?
- Ваше высокопревосходительство, разрешите представиться. Дмитрий Дмитриевич Гнусин, инженер. Мне доложили, что в вашем купе есть неисправность с отоплением?
- Милостивый государь, речь лишь о том, что обогревает слабо. Вы можете мне в этом поспособствовать?
- Сейчас 14 градусов. Полагаю, что дело лишь в регулировке. Градусов 18 - вот рекомендуемая температура, иначе станет жарко.
- Будьте так великодушны.
Николай Константинович с любопытством наблюдал за четкими действиями инженера и в конце концов похвалил:
- Позвольте выразить вам благодарность. Я вижу, вы легко справляетесь с этими премудростями.
- Дело в том, что основное мое занятие - приготовление печей. В частности, для почтовых вагонов Николаевской железной дороги. Такого отопления нет ни в России, ни за границей. До этого в почтовых вагонах ставились спиртовые лампы, а в царских - медные ящики с горячей водой.
- Печи в вагонах - разве не немецкого изобретения? - изумился Великий Князь.
- Никак нет, и слова мои может подтвердить инженер-генерал-майор Крафт. Однажды он как-то сказал: "Иностранцы сами должны у г. Гнусина учиться и экзамен держать".
- Вы, должно быть, значительно опережаете в этом предприятии своих конкурентов.
- Увы, хоть я и получил привилегию к устройству паро-пневматических печей, с увлажнителем воздуха, и выполняю заказы на установку, например, в Хамовнических казармах, дела не всегда идут так, как хотелось бы. На Варшавской дороге мне была обещана ставка печей, но я лишился подряда из-за того, что это направление перешло в ведение "Главного общества железных дорог". На новую бумажную волокиту у меня просто нет времени.
- Ох уж это наше чиновничество, - сочувственно произнес Николай Константинович.
- Этим все не ограничивается. Недавно я узнал, что архитектор Левенстам в точности копировал мои печки и запустил собственное производство. Однако судиться мне сейчас не советуют. У него, в отличие от меня, есть покровители.
- Вот уж и здесь, - поморщился Князь. - А вы знаете, я мог бы вам помочь. Определенные рычаги у меня есть. Вы вызываете симпатию. Русский инженер! Какой-нибудь англичанин давно бы уже разбогател, а вы не о деньгах думаете, а о том, как согреть наши заиндевелые железные дороги и стылые казармы. Для вас Россия дороже выгоды. И кто же вам мешает? Левенстам! Я слышал о нем, тот еще пройдоха. Но отчего же вас не награждают? Уж это-то возможно при столь заметном рвении и результатах?
- Отчего же, в скором времени мне будет высочайше пожаловано личное дворянство. Мои печки, кроме прочего, экономичны, а на подходе паро-вентиляционные. Они отличаются большей прочностью и несомненно лучше в гигиеническом отношении. Экономия топлива может быть доведена до 92%.
- Личное дворянство для такого человека, как вы - это мизер из того, что могли сделать для вас. Ну, да ладно, сейчас, увы, решают не всегда обдуманно. Вы меня понимаете, я позволяю себе некоторые вольности, уповая на вашу скрытность... Так в чем же выражается экономия? Я хочу представить себе это в масштабах Империи.
- Изволите сравнить. В упомянутых Хамовнических казармах шесть моих нынешних печей заменили семнадцать прежних. Прежде за зиму расходовались 108 саженей швырковых дров, а теперь пойдет 14 саженей, 1 аршин, 1 вершок.
- Вы столь точно можете рассчитать?!
- Иначе нельзя. Это проектные показатели. Я отвечаю за каждую букву и каждую цифру. С наукой я дружен. Историю люблю. Недавно вышло в свет мое сочинение - книгой "Материалы для описания русских портов и история их сооружения".
- Дмитрий Дмитриевич, вы поразительный человек. Я определенно должен принять участие в вашей судьбе. Скажите о себе. Женаты ли вы, есть дети?
- Вдовствую. У меня дочь Natalie. Тринадцати лет от роду. Она едет в соседнем вагоне с гувернанткой. Иногда не могу с ней расстаться и в кратковременные поездки забираю с собой.
- Вот как, дочь! Пригласите ее сюда. Я непременно должен ее увидеть.
Такого поворота Дмитрий Дмитриевич не ожидал. Вернувшись в свой вагон он тут же обсудил ситуацию с генерал-майором Крафтом, тот пожал плечами и сказал, что некоторым образом и дочь следует предупредить, что приглашающий их господин - важная особа, о нем нельзя никому никогда ничего говорить, будто его и не было. А гувернантку следует оставить.

I I

Через какое-то время Natalie радостно хлопала ресницами, оказавшись в обществе таинственного высокопоставленного господина в смокинге, который оказался весьма расположенным к ней. Его живо интересовало все, чем она занимается. Когда и где еще встретишь такого собеседника! А то, что Natalie занимается в С.-Петербургской рисовальной школе для вольно-приходящих учеников и учениц, что на Васильевском острове, у Дворцового моста, повергло его в восторг. Юная художница тут же предложила сделать портретный рисунок, но почему-то этим смутила и отца, и этого господина.
Дабы не дать потухнуть огоньку веселой беседы, таинственный господин перешел было к анекдотам, да вдруг оставил их, поскольку всякий раз задумывался, можно ли их произнести при Natalie, учитывая ее малолетство. Наконец, он нашел тему:
- Какая разница между Парижем и Лондоном? Знаете ли вы? О, масса отличий! Парижский кучер едет по правой стороне, английский - по левой. Парижский кучер сидит спереди, английский - сзади. Париж построен из камня, Лондон - из кирпича. В Париже большей частью высокие дома и узкие улицы, в Лондоне широкие улицы и низкие дома. В Париже окна открываются, как двери, в Лондоне их поднимают и спускают, как гильотину. Париж населяют сообщества, которые живут в домах, подобных казармам, Лондон индивидуален - у каждой семьи свой дом. У Парижа есть портье, у Лондона - домовой ключ. В Париже рано покидают постель, стоящую у стены, в Лондоне долго остаются в постели, помещающейся посредине комнаты... А что говорил Вольтер? Лондон имеет сто религий в одном соусе; в Париже сто соусов и совсем нет религии. В Лондоне едят трехзубчатою вилкой, в Париже - четырехзубчатою. Париж весел, Лондон печален. Париж фланирует, Лондон бежит. Парижский солдат носит синий мундир и красные брюки, английский - красный мундир и синие брюки. В Париже больше самоубийств, в Лондоне больше убийств. Париж работает, Лондон торгует. В Париже народ называет ссудную кассу: "моя тетка", в Лондоне ее называют: "мой дядя"... Ах, да! Вот же анекдот! Из нашей жизни:
"- Давно вас не видал, как поживаете?
- Я по-прежнему, а вот вы, кажется, превосходно выглядите и так засиделись в министрах, что...
- Что уже пора уходить, хотите высказать?
- Нет, наоборот! Министр - это как газета. Если два года она выдержала, то уже издание прочное и начинает давать дивиденд.
- Значит, и от меня ждете дивиденда?
- Совершенно верно - теперь уже будете давать дивиденд!"
Natalie не все понимала из того, о чем шла речь, но смеялась заливисто, словно медный колокольчик на зге, так что отец вынужден был ей сделать суровые глаза, и она отвернулась к окну, за которым проносились кружева метелицы и клонились сугробы, приподнимая синие подолы вышедших из леса к дороге елок. А Николай Константинович тем временем не переставал удивлять:
- Дмитрий Дмитриевич, послушайте. Мне пришлись по душе и вы, и ваша замечательная дочь. Я обязательно приму участие в вашей судьбе. Если хотите, я вижу в этом свой долг. Перед вами, перед Отечеством, в конечном счете. Я хочу сделать подарок. Вот билет для вас. Напечатан билет в следующих словах..., - Николай Константинович протянул листок. - Natalie, сделайте милость, прочтите.
- Гм. "К назначенному по случаю новогодних празднований обеденному столу и детскому бал-маскараду, по Высочайшему повелению, приглашаетесь Вы и Ваши дети не старшего возраста пожаловать в Зимний Е.И.В. дворец сего ... января 188... года в 3 часа пополудни". Что такое "Е.И.В."?
- Его Императорского Величества. Наш поезд прибывает завтра утром. Вы успеете подготовиться к бал-маскараду.
- Николай Константинович, покорнейше вас благодарю, - смущаясь, произнес Дмитрий Дмитриевич. - Но мы уже приглашены. Кроме того, там ведь по спискам. Мы не смогли бы воспользоваться вашим билетом.
- Вот как? Ну, хорошо, что вы приглашены. Значит, вы не на последнем счету. Но мало, мало вас ценят. Пока что. Но ведь это еще не весь подарок! Уж точно, на то, что я вам сейчас скажу, вы ничего не сумеете возразить.
В купе повисла тишина. Natalie глубоко вздохнула, потому что по взгляду незнакомца поняла, что речь пойдет о ней.
- Natalie, вы умеете хранить тайну?
- Я? Да. Вот и папенька скажет, и в нашей рисовальной школе...
- Прекрасно! Я и не сомневался ни на секунду. Вы могли бы, получив в подарок царское платье, которое принадлежало... Екатерине Великой... и было привезено сюда, но ни разу не надето, поскольку в определенный момент будущая Императрица очень быстро выросла и повзрослела... Вы могли бы пойти в этом платье на бал-маскарад, но сохранить в тайне, кому оно прежде принадлежало?
В купе снова наступила пауза. Natalie испуганно кивнула и покосилась на отца, который пребывал в замешательстве.
- В таком случае по приезде я подарю вам это платье, с ним вы отправитесь к белошвейкам, и они подгонят его надлежащим образом.
- Николай Константинович, я не знаю, как благодарить вас...
- Полноте, Дмитрий Дмитриевич... Вот сверкнет в свете ваша дочь, тогда и благодарите... Как хорошо, что мне пришла в голову эта мысль! Natalie, вы будете королевой бала! В этом платье вы превзойдете всех. А уж ваши дарования... Там ведь бал-маскарад, Дмитрий Дмитриевич! Скрываясь под маской, я мог бы составить магический дуэт с вашей дочерью... А уж после, как и положено в новогоднем празднестве, я откроюсь присутствующим и подойду к своему кузену. Сердце его доброе, оно оттает, и мы, наконец, сумеем объясниться. Вам, наверное, намекали, у нас были некоторые трения, но я стремлюсь с этим покончить. Таким образом, вы и ваша дочь помогаете мне в благом деле и приобретаете покровителя, об отсутствии которого вы ранее с сожалением говорили.
- Всепокорнейше вас благодарю, Николай Константинович. Почту за честь, если хоть самую малость окажемся вам полезны... Но о каком магическом дуэте вы изволили говорить?
- О! Так я научу вашу дочь показывать фокусы, и вдвоем мы произведем фурор, чем весьма порадуем Августейшую семью и приглашенных. Никто ведь и знать не будет, что под маской скрываюсь я, и вдруг такой поворот событий, приличествующий праздничному моменту. А то, что ваша дочь окажется в центре внимания, да с ее-то талантами, это только положительно скажется на ее будущности.
- Всецело вверяемся вам, ваше... высокопревосходительство.
- А кто ваш кузен, я ничего не поняла? - спросила Natalie. - Он тоже будет на бал-маскараде?
- Гм, пока что это тоже тайна. Но ваш отец уже в курсе. Представляю, какие вас захлестнут чувства, когда будет сыграна эта пьеса, в которой, заметим, ваша роль отнюдь не второстепенная. Так что же, начнем учиться фокусам?
Наблюдая за Великим Князем и дочерью, Дмитрий Дмитриевич задумался, вот ведь как бывает, сын ярославского печника волею судеб оказался вовлеченным в малопонятную комбинацию, от которой зависит сегодня, как устроится праздник в Зимнем дворце и как сложатся в дальнейшем отношения в Августейшем Доме.
Отец его, Дмитрий Емельянович Гнусин, из-под Ярославля приехал к его деду в столицу обучаться печному делу, да так здесь и остался. Принадлежал он, по всему, к талантливым самородкам, способным пробиться из самых низов. Это был печник по профессии, по страсти неутомимый труженик и остроумный изобретатель в области своей специальности. Сызмальства мысль являлась к Гнусину как-то сразу, и ему становилось все понятно, учился он в это время чему-то или решал что-то изобрести. Однажды пришла в голову идея сделать переносную печь, которую можно было бы на столе ставить. Сказано - сделано, маленькая печка на подножной скамейке хорошо нагревала комнату и вполне заменяла голландскую печь, которая требовала 15 копеек в сутки, по тогдашней стоимости дров, в то время как для новой печки шло всего на полторы копейки древесного угля.
Вот отсюда, от этой печки по прошествии лет стартовал уже Дмитрий Дмитриевич. Учение ему давалось легко, деловая хватка передалась по крови, и вот теперь уже многие сановники испытывают к нему уважение.
У Natalie очень быстро стали получаться фокусы, как будто бы всю жизнь этим занималась. А Николай Константинович умело выспрашивал у нее о ее жизни, меж тем узнавая и о Дмитрии Дмитриевиче.
Однако уже смеркалось и пора было готовиться ко сну. Напоследок Великий Князь, оставшись доволен ученицей в деле магических превращений, рассказал одну из забавных историй, которых, надо полагать, в его жизни было предостаточно.
- Я много путешествовал по России. Однажды инкогнито ехал поездом в первом классе. Своему лакею я взял место в соседнем купе. В моем же купе другое место было занято элегантным джентльменом, с превосходными дорожными вещами. По всему видно, что не путешественник, но большую часть жизни провел в разъездах. Впрочем, что-то в нем было от американского типа делового человека, как это сейчас произносят. Собеседник оказался человеком начитанным и обладающим прекрасными манерами. Время от времени он куда-то исчезал, но я не обращал на это внимания. Наконец, мы решили лечь спать, и я уже было полез на верхнюю койку, как мой сосед взял один из своих чемоданов, вынул из него какой-то белый сверток и, сняв пиджак, надел на себя... белый фартук. Я был в полном недоумении. Но он улыбнулся слегка и объяснил мне: "Пойду раздевать своего барина. Он в соседнем с нами купе. Не хотел, видите ли, ехать со мной в одном отделении. Какой осел!" С тех пор я, милостивейший Дмитрий Дмитриевич, весьма осторожен в оценках и в отношении к людям. Ценю ум и не встречаю по одежке.

I I I

По прибытии в С.-Петербург Великий Князь не разрешил Гнусиным тотчас же распрощаться, а велел следовать за ним на санях к Неве, где в одном из таинственных домов, скрывающихся от посторонних глаз в чернеющих садах, их ждал обещанный подарок. Это было опушенное мехом бархатное платье, окутанное тончайшим запахом цветов русского леса, использованных при хранении. Дорого заплатили бы парфюмеры за рецепт этого стойкого летнего аромата. Сердце у Наташеньки замерло. Дмитрия Дмитриевича пробрала дрожь. Больше всего на свете он хотел уже уехать, поскорее доставить дочь домой и направиться с сообщением к графу Губерману, чья карьера стала заметной с момента подавления последней польской смуты.
Но и теперь, уже раскланявшись, Николай Константинович, приняв бокал с дороги, не дал им сразу уйти. На Неве в эти годы завелось обыкновение на святках покататься и померяться быстротой так прозываемых котырей, то есть резвых лошадок, по ровной снеговой дорожке. Увидев в окно верхнего этажа начавшиеся святочные катанья, Великий Князь устремился на реку и увлек гостей за собой. Здесь гонялись взапуски в тяжелых санях и в легких пошевеньках. Все беговые сани были сделаны одиночными, без кучерского сиденья, а на запятках устроено нечто вроде седла, на котором помещается лакей с плетеным бичом. Украшены сани оказались снаружи бронзой и обиты трипом. Настоящий ледовый корабль. Оба полоза концами возвышаются вперед аршина на два и соединяются вместе головой Медузы, Сатира или Льва, где как, но всегда со сквозными ушами, для пропуска вожжей. Вот на такие сани усадил Natalie Великий Князь, а сам, усмехнувшись, прыгнул на запятки.
- Э-эх! - крикнул он так, что лошадь присела и переступила, и сани понеслись по заснеженному льду, подымая полозьями вихревые завитки. - Держитесь, сударыня-государыня мадемуазель Natalie!
- Убьет, - с оборвавшимся сердцем прошептал Дмитрий Дмитриевич.

I V

Странный человек. Будто бы и не Великий Князь. С этого суждения и начал Дмитрий Дмитриевич свой доклад Губерману, когда в конце концов оказался у него в плохо обставленной, неуютной квартире, каковую тот снимал в Разъезжей улице.
- Вы все же скажите, - прервал граф через некоторое время, - не заподозрил ли Николай Константинович неслучайность вашего присутствия в поезде?
- Думаю, что нет. Я не стремился что-либо выведать и отвечал в разговоре, исходя из своих убеждений. Я служу верой и правдой Отечеству, и он отнесся к этому с симпатией.
- Вот как? Что же он говорил? Как настроен?
- Довольно-таки критически. Вспоминал екатерининское время, - Дмитрий Дмитриевич запнулся, вспомнив о платье, о котором он решил не упоминать, так как это частный случай. - Рассказал о князе Белосельском, русском посланнике при саксонском дворе, который в бытность свою в Париже изъявил желание познакомиться с девицей Лакур, содержанкой герцога де-Ла-Вальера, подарившего ей на Новый год украшений в 10000 ливров. Князь, чтобы убедить ее отказаться от герцога, преподнес ей бриллиантовое ожерелье в 15000 ливров. 300 луидоров единовременного пособия и посулы ежемесячных выплат 100 пистолей окончательно убедили ловкую женщину сменить покровителя! Другая забава князя Белосельского, девица Дюбо, узнав о воцарении Екатерины и сопровождающем его перевороте, высказывает почему-то величайшее негодование, и князь не находит после долгих усилий другого способа ее успокоить, как подарив ей 50 луидоров. Молва отреагировала следующим образом: "Революция в Пруссии обошлась бы пруссаку значительно дороже".
- Зачем он это повторяет...? Французские происки. Продолжайте.
- Граф Бутурлин, посланник при испанском дворе, познакомился опять же в Париже со знаменитой танцовщицей Марией-Магдалиной Гимар, известной столько же своим талантом, сколько беспорядочностью поведения. Все те же барски разбрасываемые деньги, любовные утехи напоказ, но у Гимар отбивает Бутурлина оперная певица Лафон, оставив, впрочем, себе и прежнего любовника, австралийца Саймсона, отличающегося хвастовством и самомнением.
- У вас хорошая память.
- Благодарю вас. Это семейственное... Другой дипломат, князь Голицын, меняет женщин, как перчатки. Здесь проявляется та же сила человеческой слабости. И опять парижское общество в курсе событий, - продолжил Дмитрий Дмитриевич. В пересказе его замелькали имена гетмана Малороссии Разумовского, графа Апраксина, князя Салтыкова Николая Ивановича, воспитателя Александра I и Великого Князя Константина Павловича, генерал-аншефа Брюсса ...
- Не находите ли вы, что история куется чаще людскими пороками, нежели подвигами и добродетелью? - неожиданно спросил граф, и его зрачки впились в побледневшее лицо Дмитрия Дмитриевича.
- Допустим. Хотя трудно сопоставить, прибегая к таким абстракциям, ведь добродетель, как правило, неприметна. И отчего-то же французы говорят, что счастливые народы не имеют историю.
- Хороший ответ. Однако вопрос лежит не в этой плоскости. Господин Гнусин, вы способный в сфере своей деятельности человек, тем более отрадно, что согласились помогать негласным защитникам российской короны. Начинается большая игра, и, возможно, предстоящие новогодние праздники имеют какую-то иную подоплеку. Случаен ли приезд Николая Константиновича, который сейчас за допущенные вопиющие проступки должен находиться в Ташкенте под фактическим арестом, трудно судить. Не было бы удивительным, если это его очередная выходка, идущая вразрез с его именем, с принадлежностью к Августейшей Фамилии. В таком случае - все бал-маскарад, и не более. Однако было бы полезным вам иметь в виду, что в ушедшем году Великий Князь Владимир Александрович (как вы знаете, вступил в брак с герцогиней Мекленбург-Шверинской, не принявшей Православия до вступления в брак), будучи председателем Высочайше утвержденной Комиссии по пересмотру Учреждения об Императорской Фамилии, изменил редакцию нарушенной им самим статьи 185, ограничив ее действие и привнося новшество в установленный порядок престолонаследия. В результате он и его потомки возвращают себе право наследовать Престол. Теперь представим, упаси, Господи, что заговорщики и бомбисты убивают семью Александра III. Например, это будет крушение поезда. В этом случае Великий Князь Владимир, следующий по старшинству сын светлой памяти Александра Николаевича, объявляется самодержцем. Вот вам и политика, милостивый государь. Несомненно, расшатывание устоев - это всегда к чьей-то очевидной выгоде, индивидуума или партии. С 1820 года действует положение о равнородности браков, то есть о возможности восхождения на Престол лишь тех, кто связан брачными узами с Царствующими Домами. Это пошло вразрез с русской традицией и заимствовано у немцев, однако отменено может быть только непосредственно самим монархом. Николай Константинович здесь явно не на стороне Императора.
- Мне мало известно о поступках Великого Князя Николая...
- Об этом предпочитают не говорить. Однако и это вам знать полезно. Александр II подписал в 1874 г. указ о "болезненном состоянии здоровья" своего племянника Великого Князя Николая Константиновича (укравшего золотой оклад с иконы матери) и назначил опеку над ним, сослав его в отдаленные места. Там Николай прижил двух внебрачных детей с Демидовой, а в 1878 г. тайно под чужим именем обвенчался с 17-летней Дрейер. Брак был расторгнут указом Святейшего Синода. В 1881 г. Александр III сослал своего двоюродного брата в Ташкент под надзор полиции, которой предписывалось обращаться с ним "как с частным лицом, а не членом Императорского Дома", разрешался даже арест. Увы, Дмитрий Дмитриевич, в такое время живем. Но вы, я вижу, растроганы. Полноте. Не забывайте, сегодня в Зимнем бал. Посмотрите на все глазами своей дочери. Но при случае будьте на чеку.

V

В 188... году в святки Его Императорское Величество Всемилостивейший государь Александр Александрович изволили назначить в Зимнем дворце царский обеденный стол на 500 кувертов, к которому были приглашены по билетам, по высочайшему повелению в 3 часа пополудни. А как все собрались в концертную залу, где стояла водка и закуска, то желающие пили водку и закусывали. Ждали появления в Зимнем дворце Царской семьи, еще в первой половине дня отбывшей в кадетский корпус на чествование героев войны, лучших воспитателей и отличившихся в учении кадет. Суть да дело, и к столу были первые прошены фабриканты и заводчики из дворянского сословия и из иностранцев, потом все высшие чины: председатель государственного совета, министры, генерал-адъютанты, санкт-петербургский городской глава, посланники дворов и все военные и статские первоклассные особы, члены мануфактурного и коммерческого советов и санкт-петербургское первых двух гильдий купечество и иже с ними из московских. Всем были назначены свои места. Иные приглашены были с семьями и до смены приборов не усердствовали в еде, потому что предстоял детский бал-маскарад. Дети во всевозможных нарядах явились украшением собрания, однако многим их костюмы мешали, и вот уже где-то соус капнул на белоснежную ткань, а где-то пролился ягодный охлажденный напиток, и притихшие на общем обозрении молодые матери забеспокоились.
Августейшие особы задерживались и передали приступать к аперитиву без них, поскольку их никак не отпускали со своего праздника кадеты. Улыбки ожидающих добавили света. И ощущалось во всем этом какое-то новое веяние. Император и Императрица сегодня не придерживались установленного протокола и давали понять, что и другим следует чувствовать себя раскрепощенно, дабы не учинить конфуза и препятствия другим.
Natalie, придя на бал прямо от белошвеек в платье Екатерины, постаралась не обращать никакого внимания на изумительное одеяние дам. Она рассматривала пышущие богатством отделки стены и потолок залы, но все это издалека, а царский стол можно было увидеть близко. Вот эта рыба ростом с мужика называется осетром. Особенно примечательны две птицы из фарфора, агатовый сервиз, необычайной тонкости стекла бокалы и фужеры и литровые пухары с гербами. Natalie уже забыла себя, упиваясь окружающей красотой, когда в дверях залы появились Император и Императрица, встреченные вставанием и поклонами. За высокими окнами тотчас же с треском взметнулись огни фейерверка, да такого, что небо несколько раз поменяло свой цвет.
- Но где же бал? - улыбнулся Государь.
В это же мгновение заиграла музыка. Все потянулись на ее призывы. Однако дети оказались не готовы к самостоятельному поведению. Концертмейстер краснел и имел несчастный вид. Какое-то время оглядывали роскошную царскую елку, высоченную, под самый потолок. Дмитрий Дмитриевич объяснил Natalie: вот эти шарики золоченые, эти фигурки серебреные, а эти елочные украшения сделаны сиротами в приютах и домах призрения. Папье-маше Natalie знала, а тончайшая снежинка, исполненная малолетним резчиком по дереву, очаровала. Как можно грубыми инструментами произвести такую хрупкую вещь?
Неожиданно на середину танцевальной залы вышел... обитатель преисподней Мефистофель в красном костюме и маске на глазах:
- Пока вы еще не освоились, уважаемые гости, я развлеку вас... фокусами.
Вновь заиграла музыка, но уже медленная, завораживающая, холодком проникающая в самую душу. Два-три всплеска руками, и зрители ответили аплодисментами, увидев диковинное превращение голубя, посаженного в шляпу, в зайца. Белые крылья, которые Мефистофель не выпускал из пальцев, оказались длинными заячьими ушами. Это сразу же покорило зрителей. Лишь по лицам Императора и Императрицы пробежала тень, но этого никто не заметил. Все смотрели на того, кто чудодействовал в середине залы. Следующие фокусы были показаны с не меньшим успехом. И вдруг Мефистофель сказал:
- Бал-маскарад детский. Может быть, кто-то из милых детишек захочет нас чем-нибудь удивить?
Концертмейстер растерянно озирался. Все шло явно не так, как он готовил.
- В таком случае я произнесу имя Natalie. И эта девочка, сама того не подозревая, окажется способной показывать фокусы. Я дарую ей эту способность! Natalie!
Natalie с суматошно бьющимся сердцем подошла к Мефистофелю. Но весь его вид внушал ей уверенность. Императрица подбодрила ее улыбкой. Собравшиеся замерли. Что может эта робкая девочка? В гуще толпы Natalie увидела ясные глаза своего отца. Было видно, что в случае чего он в один миг окажется рядом с ней, и это ее успокоило.
В левую руку она незаметно взяла кольцо из бразильской гевеи. Затем подняла кверху салфетку и показала ее присутствующим со всех сторон. Потом накинула ее на левую руку так, что средина салфетки пришлась над ладонью, в которой было зажато кольцо.
Она взяла протянутую Мефистофелем сверкающую монету в правую руку, положила ее на средину салфетки и прижала к ладони, а левой рукой надела сквозь салфетку тянущееся кольцо на монету, которая оказалась после этого кругом обернутой в салфетку. Правой рукой потянула салфетку за уголок и встряхнула ее, показывая, что монета исчезла.
Возгласы удивления послышались в зале. Все посмотрели на Мефистофеля, и тот торжествующе улыбался.
Следующий фокус был очень забавный. Чтобы показать его, она опустила правую руку в шляпу Мефистофеля и незаметно достала маленький шелковый носовой платок, связанный так туго, что он выглядел как крошечный комочек. Затем с магическим жезлом, зажатым в той же руке, чтобы удержать шелковую ткань в надлежащем положении и скрыть в то же время неестественное положение руки, прошла по кругу, раскланиваясь. Положила на пол магическую палочку, взяла свободной рукой коробочку спичек и зажгла свечу.
Все ждали, что будет дальше. Приготовления юной фокусницы интриговали. Мефистофель оставил ее в одиночестве посреди залы. Natalie свернула тонкую бумагу в форме восковой свечи, зажгла ее от горящей свечи и дала ей сгореть, пока огонь не дошел почти до самых пальцев. Затем дунула на нее и зажала пепел в правой руке. Напряжение нарастало. Natalie помахала рукою вверх и вниз, падающий пепел привлек на себя внимание зрителей, а фокусница тем временем разжала скомканный шелковый платок. О чудо! Откуда взялся это платок? Зрители принялись аплодировать. Послышалось: "Браво!"
Natalie показала еще пару таких фокусов, и на этом ее познания в магии были исчерпаны. Но взрослые и дети не хотели ее отпускать. Наконец, концертмейстер, уже пришедший в себя, объявил вальс и попросил детей последовать примеру юной фокусницы и вести себя свободно, будто бы они сейчас у себя дома, потому что Императорский дворец - это и их дом. То ли его слова оказались столь убедительными, то ли дети уже успели освоиться, но бал начался. Несколько взрослых составили им компанию. Тем временем загадочный Мефистофель, принимая поздравления, оказался возле Августейшей семьи. Под пытливыми взглядами он снял маску. На его лице сияло радостное раскаяние. Однако всего несколько сухих слов Императора охладили его пыл. Сверкнув глазами, Мефистофель удалился.
Бал продолжился, но через некоторое время послышался запах дыма. Музыка смолкла. Где-то вдали, в коридорах, пробежала пожарная команда городской части и с нею два знакомых Natalie архитектора. Один из них - Левенстам, он все время мучает папеньку. Дмитрий Дмитриевич устремился туда же. Гостей пригласили к столам, но они застыли в замешательстве, а Император с Императрицей, снова удивляя всех, отправились к месту возгорания. Как это могло случиться? Еще одна шутка Мефистофеля?
Дмитрий Дмитриевич сходу принялся выяснять причины происшествия и быстро пришел к выводу, что при усиленной и чрезмерной топке кухонных плит простенок в одной из примыкавших зал настолько раскалился, что треснул и загорелась закладная рама. Что именно делать в этой ситуации, никто не знал. Ждали, что скажет инженер Гнусин. Осмотрев стену и примыкавшую к ней лестницу, он заявил, что необходимо отодвинуть лестницу и вырубить закладную раму.
- А не был ли это чей-то злой умысел? - с металлом в голосе спросил архитектор Левенстам. - Дмитрий Дмитриевич!? Отчего это ваша дочь так хорошо знает... Мефистофеля?
- Никто не виноват, я сам! - объявил подошедший Император. - Слышал и прежде... запах гари... и не обратил должного внимания.
Прибывшие рабочие приступили к работе, чтобы все было вскорости сделано и приняло прежний вид. От ленточки дыма, или от чего-то еще, оказавшаяся здесь же Natalie заплакала беззвучными слезами.
Императрица подозвала ее к себе:
- Вы слышали? Никто не виноват. Вы хорошая девочка, сердце ваше благородное. Ваш отец может гордиться вами. А платье Екатерины... Оно вам очень идет. И это подарок. Пусть и остается у вас. Только не хватает малости... Брошка нужна.
Одна из фрейлин, внимательно следившая за происходящим и не терявшая самообладания, вышла из круга обступивших придворных:
- Государыня, вы позволите, я подарю этой девочке брошь?
- Вы так добры, я знаю вашу щедрость, - улыбнулась Императрица.
Наташенька, ни жива ни мертва, никак не могла поверить в происходящее, но вот уже и брошь сверкает на платье, и одобрительные улыбки присутствующих, и ласковый шепот слышится:
- Поблагодари... поблагодари.
Суматошный бал-маскарад все-таки продолжился, как ни в чем не бывало. К Дмитрию Дмитриевичу подходили заводчики и вельможи, с Natalie заговаривали незнакомые дамы, выказывая расположение и складывая веера, юнкера и даже один младший офицер приглашали на тур вальса. Она была великолепна, как свежий, в блестящей росе, еще не раскрывшийся бутон из оранжереи. И в самый разгар этого вселенского праздника к ней прошел Цесаревич... Поклон головы, беззвучное смыкание губ, теплые, умные глаза Николая Александровича, протянутая рука и с первыми нотами новой мелодии - вальс с Наследником Русского Престола... Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три... Можно ли было когда-либо прежде об этом даже мечтать внучке ярославского печника? Судьба непостижима, и никто никогда не способен знать, что ожидает впереди и какой во всем этом глубинный смысл, или это лишь стечение обстоятельств, подчас причудливое, как случайное сочетание в неповторимом узоре разноцветных стеклышек калейдоскопической трубы, каковую можно приобрести в недавно открывшемся магазине месье дю-Кари.